Бектемир, сжав в руках две гранаты, вначале осмотрел все вокруг себя и сразу же уверенно пополз. Ему казалось, что все сейчас его выручало: каждый бугорок земли, каждая травинка, каждая щепка… Он полз, плотно прижимаясь к земле. До врага оставалось тридцать — сорок шагов. Бектемир увидел каску пулеметчика. Не было ни секунды колебания, но от волнения руки заметно дрожали. Бектемир, стремясь овладеть собой, прикинул расстояние, нацелился и бросил гранату. Пулемет умолк.
Боец со второй гранатой в руках взобрался на кирпичи. Два гитлеровца, спотыкаясь, пустились наутек. Бектемир выстрелил из винтовки. Один упал навзничь, второй успел скрыться за разбитыми досками.
Бектемир замахал в воздухе винтовкой, подавая знак товарищам.
Через несколько минут бойцы уже бежали по улицам пустой деревни.
Дома почти все были разрушены — двери сорваны, окна разбиты, во дворах валялась разная утварь…
Несколько человек, оставшихся в деревне, высыпали на улицу. В основном это были дети, женщины, старики. Во всем их облике, в движениях были заметны волнение и растерянность, словно людей, которых подвели од виселицу, в тот момент, когда на шею накидывали петлю, неожиданно освободили.
Они, обнимая бойцов, со слезами, задыхаясь от волнения, спешили рассказать о пережитый черных днях.
Бектемир остановился у развалин снесенного школьного здания. В этот момент к нему подошла старуха.
На ее морщинистом лице боец увидел не простое бессилие старости, а, скорее, пережитое за последнее время горе. Старуха с плачем что-то рассказывала. Бектемир ничего не понимал и, желая как-то успокоить, гладил ее костлявые плечи.
— Бабушка, все будет хорошо, плакать не надо! — наконец подобрал он несколько русских слов. — Мы отомстим. Для плохого и мы плохи.
Старуха насильно сунула Бектемиру черствую лепешку и дрожащей рукой показала на развалины школы.
— Проклятые! Им и школа, и конюшня — все едино… Какое красивое, светлое здание было… Новенькое-преновенькое… В прошлом году только построили. Всегда отсюда доносился смех детей. Как хорошо было! Чтоб отвалились руки у проклятых! — причитала она.
Бектемир, словно растолковывая малышу, все повторял и повторял:
— Для недоброго мы недобры. Для плохого мы плохи!
За несколько часов, проведенных в деревне, Бектемир услышал невероятные, одна другой трагичнее истории. Каждый кусочек земли был свидетелем дикого разгула фашистов.
Бектемиру показали место, где повесили молодую учительницу. Показали могилу старика, которого расстреляли только за то, что ночью его калитка осталась случайно открытой. Показали развалины дома, в котором сожгли колхозную активистку вместе с детьми.