— Вырядилась, как шлюха!
Сам Юрий Андреевич тоже щеголем не был, выглядел, как говорится, зимой и летом одним цветом: синее диагоналевое галифе с малиновым кантом, купленное по случаю в скупке, синяя сатиновая рубаха и черный галстук военного образца, протертый на узле, коричневый пиджак с ватными, по старой моде, квадратными плечами— вот и весь наряд. Что бросалось в глаза — так это начищенные до умопомрачения ладные Хромовые сапоги. Чистил он их сам, причем ежедневно, мазь употреблял самую лучшую. В холода он носил серую полковничью папаху и шинель, понятно без погон, со штатскими пуговицами. Когда он шел по улице — высокий, все еще статный, с суровым лицом, — многие принимали его за старшего офицера, ушедшего на покой с приличной пенсией. Некоторые, хорошо воспитанные молодые военные, прибывавшие в Краюху в отпуск, и милиционеры, охранявшие отделение банка, ему козыряли. Для усиления впечатления Юрий Андреевич носил пшеничные усы, совсем как у лихого кавалериста. Дома Юрий Андреевич немедленно переоблачался в полосатую черно-зеленую пижаму и в спортивные тапочки с дырками для шнурков.
Дом у Христофоровых был свой. Юрий Андреевич купил его удачно. До него в доме этом тихо доживала век пенсионерка-учительница, дети которой давно разлетелись из Краюхи. Христофоровы внимательно приглядывались к будущему своему владению, прикидывали, как будет выглядеть дом, если его по-настоящему обиходить — подвести три новых бревна, обшить тесом, оштукатурить да покрасить крышу медянкой или суриком.
Дом достался Юрию Андреевичу хотя и дорого, а по существу за пустяк. Пенсионерка отдала богу душу в мае 1947 года, и через полгода торопливые наследники за трехкомнатный дом на каменном фундаменте, с садом и беседкой взяли пятьдесят тысяч.
А через месяц — денежная реформа.
Сейчас домик как игрушка, крыша блестит, ворота новые. Внутри чисто, но красного дерева, конечно, нет. Мебель только самая необходимая — березовый стол, стулья местного производства, на окошках недорогие тюлевые занавески, на полу половички из разноцветных тряпок. Зато много цветов — два роскошных фикуса, куст китайской розы, три горшка с геранью и гордость Марьи Павловны — великолепная бегония.
Конечно, читателя сейчас интересует не гардероб Христофоровых, и даже не история покупки дома, и уж понятно не герань, а как Юрий Андреевич добыл миллионы.
Можно ли, получая хотя и приличную заработную, плату — тысячу четыреста рублей, с семьей в три человека скопить два миллиона? Конечно, не скопить. Значит, Юрий Андреевич эти деньги не заработал. Тогда где же он их добыл? Украл? Ну, зачем же так грубо судить Юрия Андреевича? Даже представить нельзя, чтобы этот солидный пожилой человек запустил руку в чужой карман, лез ночью в чужое окно, выгребал из учрежденческой кассы крупные купюры. Он, поразмыслив над некоторыми вопросами краюхинского товарооборота, лишь слегка организовал этот денежный поток, направил его в нужное русло. Вот и все!