— Папа просит вас срочно прийти.
Боже ты мой, как не хотелось Стряпкову выходить из дому! Вечером Кузьма Егорович сводил Капу в кино, потом немножко прогулялись по набережной. Вернулись почти в одиннадцать, напились чаю. И только-только заснули, вдруг, нате вам, стучат.
У калитки Христофоровых Стряпков встретил директора заготконторы Коромыслова. Коромыслов усмехнулся, кратко сказал: «Привет!»— и пошел своей дорогой.
Христофорова Кузьма Егорович нашел в беседке. Хозяин собирал со стола осколки разбитого стакана.
— Видел гуся? — со злостью спросил Христофоров.
— Не уступил?
— Уступит такой мерзавец, дождешься… Черт с ним. Давай собирай всех. Как всегда.
— Слушаюсь.
— Выпьешь?
Пить теплую, противную водку, да еще ночью, Стряпкову не хотелось. Он вспомнил про Капу: «Неудобно, приду с запахом…» — но с готовностью ответил:
— Отчего ж не выпить.
Кузьма Егорович приподнял со стола глиняный >Кувшинчик.
— Что это?
— Бальзам. Черный рижский.
— Что с ним делают?
— Это Коромыслов любит водку разбавлять. Хочешь, попробуй.
— Нет, лучше уж натуральной. Только не из чего. Это он стакан кокнул?
— Я сам. Сходи к жене, возьми стопки. Огурцов захвати.
— Слушаюсь…
И вот сейчас, на рассвете, Кузьма Егорович извинился перед полусонной Капой за беспокойство>, нежно поцеловал ее в ушко, бережно укрыл ее розовые плечи пуховым одеялом и покинул теплую постель. Ему надо обойти квартиры некоторых заинтересованных лиц и сообщить приказ Христофорова: «Собираемся, как всегда!»
Конечно, всего бы проще воспользоваться телефоном, но, к сожалению, краюхинская полуавтоматическая стация еще не полностью удовлетворила все заявки на установку домашних телефонов и, кроме того, Христофоров раз и навсегда запретил Стряпкову обращаться к заинтересованным лицам по проводам.
— Вдруг кто-нибудь случайно вклинится? Береженого и бог бережет!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
рассказывающая, где Юрий Андреевич Христофоров хранил свой капитал
Пора сообщить, кто такой Юрий Андреевич Христофоров, какое он имеет право ночью беспокоить Стряпкова и почему Кузьма Егорович не рискует отказываться даже от теплой водки. Христофоров появился в Краюхе после войны. В довоенные годы он находился за тридевять земель, на сибирских и дальневосточных просторах, и старые милицейские работники в этих отдаленных краях до сих пор рассказывают молодым оперативникам о том, как от них уходил в самый последний момент «деловой человек», оставляя в разных «снабах», «сбытах» акты на списание: «на порчу продуктов в пути», «по норме отходов», «на потери от грызунов». Подвизаясь в одном глубинном леспромхозе, Юрии Андреевич списал однажды по акту живую четырехлетнюю лошадь. Много месяцев этот акт цитировали на районных и областных совещаниях и конференциях: «Лошадь по кличке Дунька поздно ночью возвращалась домой и, потеряв условные рефлексы, свалилась в канаву и скончалась навсегда и по таковой причине была прирезана и захоронена». Навсегда скончавшаяся Дунька, переименованная в Злюку, была, через год обнаружена в другой области, а следы Юрия Андреевича, прихватившего с собой около ста тысяч рублей, словно растаяли.