— Ну что ж, желание королевы — закон! — усмехнулся, приходя в себя, Цезарь. — Я понял так, что будем драться на смерть?
— И никак иначе! Только на смерть! Выбирай, какая смерть тебя больше устроит — мгновенная или долгая и мучительная!
— Ну конечно, долгая и мучительная! Моя дорогая, я хочу, чтобы ты, прежде чем умереть, получила удовольствие. После того, как ты позабавляешься шпагой, тебя будет ждать другое развлечение: наблюдать, как кровь твоего сына потечет по этому полу. А затем прольется кровь наших дорогих гостей. И, наконец, когда ты, вся израненная, начнешь валяться у меня в ногах, умоляя, чтобы я поскорее прикончил тебя, я оставлю тебя умирать здесь мучительной, долгой смертью в окружении дорогих твоему сердцу трупов.
Сирена посчитала выше своего достоинства отвечать на эту бесстыдную похвальбу. Красноречивый взгляд женщины сказал за нее все. Столько ненависти было в ее глазах, что Цезарь, побледнев, опустил очи долу. Затем он медленно подошел к стене и молча снял вторую шпагу.
— Защищайся! — крикнула воинственно Сирена, и бой начался.
Цезарь сделал ложный выпад, прочертив в воздухе дугу сверкающим клинком. Сирена сосредоточенно наступала на него и, сделав вдруг резкий скачок, оказалась сзади испанца, нанеся ему удар в спину. От подобной неприятной неожиданности Альварес растерялся и, пока он удосужился развернуться, получил еще несколько сильных уколов в спину. Он весь покрылся испариной, едва успевая отражать наскоки Сирены. Ее стремительная шпага мелькала в воздухе, как вспышка молнии. И каждый раз, когда клинок Цезаря взлетал вверх, он встречал вездесущую шпагу женщины, которая, кроме всего прочего, успевала ударить противника по ногам. Таким образом, спина и обе ноги противника были залиты кровью. Неутомимая Сирена не давала Альваресу ни доли секунды на передышку. Казалось, она орудовала не одной шпагой, а несколькими. Утомленный и потерявший бдительность испанец недосмотрел и получил внушительный удар в грудь. Тяжело дыша, женщина отскочила назад и спросила:
— Может быть, ты передумал, Цезарь, и предпочитаешь теперь легкую и быструю смерть, а не долгую и мучительную, как заказывал поначалу? Быстро отвечай, ибо мне не терпится узнать, сколько крови течет в жилах такого подлеца!
— Я не меняю своих решений, дорогая! Меня устроит долгая и мучительная смерть, но не моя, а твоя! Я сгораю от нетерпения увидеть, как ты будешь плакать над своим заколотым сыночком.
Глаза Цезаря сверкали ненавистью. Он никогда не простит ей такого подлого обмана, такого предательства! Яростно взмахнув шпагой, оскорбленный в лучших чувствах испанец сумел достать острием клинка обнаженную руку своей «королевы».