Юнга был в восторге, что у сеньориты появился интерес к жизни, хотя планы ее казались ему невероятными.
— Клянусь в своей преданности, капитан Сирена. Я буду делать все, что вы прикажете. — Его красивое круглое лицо было в этот момент таким серьезным, что девушка рассмеялась — впервые со времени нападения на «Рану».
Калеб принес чертежи и схемы из каюты капитана.
— Эти карты принадлежали капитану Лопесу и вашему дяде. А вот эти, замусоленные, наверное, капитана Блэкхарта — они лежали скрученными в отдельную трубку.
Сирена развернула пиратские карты.
— Очень подробные карты! Здесь указаны морские бухты, мели, рифы и проливы вокруг Явы, Бали и Южной Суматры! — воскликнула она, сразу припомнив все свои географические познания, и мысленно поблагодарила отца и Мигеля де Сильва за науку. — Просто удивительно, Калеб. Обычно у пиратов самые примитивные карты, а такие подробные, как правило, составляются для торговых судов — никак не для мародеров. И посмотри на эти слова по краям и внизу: они на голландском, а не на испанском языке! Это заставляет меня еще больше увериться в том, что Блэкхарт действовал по приказу голландцев. А кто контролирует голландское судоходство и голландских мародеров в этом регионе? Менеер Риган ван дер Рис, конечно!
Сирена так долго и сосредоточенно изучала карты, что у нее закружилась голова.
— Давай подождем до вечера, тогда я смогу свериться по звездам. Думаю, мы не так далеко от южного побережья Явы. Еще три дня — и мы достигнем порта.
Юнга вздохнул. Когда сеньорита говорила о ван дер Рисе, выражение ее глаз не предвещало для голландца ничего хорошего. Да, конечно, Калеб будет на стороне Сирены, если придется выбирать, но все-таки было даже немного жаль этого незнакомого пока голландца. Однако, если Рис ответственен, пусть косвенно, за нападение на «Рану», тогда он заслужил все то, что сеньорита собирается ему устроить.
* * *
Минули еще два дня. Сирена быстро выздоравливала. Повязка была снята и солнце прогревало страшную рану.
— Очень чешется, — пожаловалась девушка.
— Это хорошо. Значит, заживает изнутри, — успокоил Калеб.
— Откуда ты столько знаешь о медицине и лечении?
— Я не знаю, но я учусь.
Теперь, когда Сирена почувствовала себя лучше, она решила порыться в сундуках и найти для себя что-то подходящее из одежды, а то ведь она все еще была в той самой грязной рубашке, которую дал Калеб в тот ужасный день, когда пираты изнасиловали ее. Однако платья с длинными юбками и жесткими кринолинами совсем не подходят для пребывания на корабле. Из дамской одежды она решила воспользоваться лишь ярко-красным платком, которым пришлось повязать голову, чтобы волосы не лезли в глаза. Да еще пригодились высокие, до середины икры, лайковые ботинки — в них она более устойчиво чувствовала себя на палубе корабля, чем в обычных легких туфельках.