«Может, надо встать на колени и молитвенно сложить ладони?» — подумала Верна, по потом решила, что в этом нет необходимости. Кроме того, земля была сырая.
— Если вы сжалитесь над Натаном и поможете ему, я буду вам очень благодарна. Я, конечно, понимаю, что оплата вам не нужна. — Верна слишком поздно сообразила, что должна была принести на могилу цветы. Просто так, из уважения к покойной, — Но если вы укажете мне на кого-нибудь, кто нуждается в помощи, я с радостью ему помогу. Не в качестве оплаты. Я не хочу вас обижать. Просто хочется отплатить добром за добро.
На глаза Верны навернулись слезы. Ее мужу было всего шестьдесят пять лет, но двигался он, как девяностолетний старец. И дело было не только в жалости. Жить с постоянно страдающим человеком было невероятно трудно. Временами, когда боли обострялись, он становился просто невыносимым. Врачи считали, что эти страдания не помешают ему дожить до глубокой старости. Верна сомневалась, что ей удастся еще тридцать лет выдерживать мучения и сварливый нрав мужа. Одна мысль об этом заставляла ее завидовать своим покойным подругам.
Прошлой ночью Натан плакал от боли, и Верна плакала вместе с ним. Это так напугало ее, что ни свет ни заря она отправилась из дома.
— Пожалуйста, — обратилась она к молчаливой могиле.
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…»
Быть может, все объяснялось тем, что Верне наконец-то удалось выговориться, может, чем-то другим, но внезапно на нее нахлынула волна покоя, которого она не испытывала уже много лет. И Верне захотелось сохранить это ощущение навсегда. Даже если ее желание относительно Натана не осуществится, по крайней мере, она пережила эти мгновения неожиданной и блаженной умиротворенности. Как в ее уме, так и в теле воцарились тишина и покой.
— Спасибо, — прошептала она Деве.
Когда Верна собралась уходить, то увидела, что, пока она беседовала с покойными, туман рассеялся, открыв залитую солнцем зеленую траву и ряды надгробий… а также то, что она на кладбище не одна.
* * *
— Ой! — воскликнула Верна, увидев шагнувшую ей навстречу из тумана молодую женщину в голубых джинсах и зеленой футболке, и испуганно прижала руку к груди. — Эбби!
— Верна, прости! Я не хотела тебя пугать.
— Ты что здесь делаешь в такую рань?
— День поминовения, — пояснила Эбби, на футболке которой большими буквами было написано «Лужайки и ландшафты от Эбби». — Все должно выглядеть самым лучшим образом. А ты что здесь делаешь в такую рань?
— Отдаю дань уважения и памяти, — попыталась уклониться от прямого ответа Верна. — Я не видела твой грузовик…