— праздник, описанный Феокритом в идилии XV. Это описание показывает, насколько эллинизировался восточный культ: перед народом в беседке из листьев демонстрировались статуи Афродиты и Адониса на пиршественном ложе с богатыми приношениями фруктов и сладостей на манер
теоксений — традиционных священных пиров, в то время как чтец распевал гимн в соответствии с древним обычаем. Таким образом, когда чужеземные божества входили в эллинский пантеон, они принимали, привычный для греческих богов вид и приспосабливали свои ритуалы к требованиям вековой традиции, формы которой греческий народ не был склонен с легкостью менять. По-прежнему гостеприимный, он не отказывался от новых лиц, но облачал их по-своему и, таким образом, по сути, лишал их того, что могло поразить или шокировать.
Не стоит забывать также, что в греческой религии преобладающим был местный характер культов, поэтому обобщения здесь мало приемлемы. Поклонение верующих осуществлялось всегда главным образом в узких рамках множества общественных и частных святилищ, где ревностно соблюдались вековые ритуалы, и это усердное поклонение вело к созданию новых святилищ по всякому поводу. Домашние культы, героические культы, сельские культы стремительно росли в числе. Мы имеем представление о них благодаря запечатленным в живописи пейзажам Помпеи, росписям римских вилл и деревенским сценкам на барельефах. В этих изображениях, вдохновленных средиземноморской природой (и никогда пейзажами египетской Дельты!), обязательно присутствуют жертвенники, статуи богов, часовни — все так, как это описыывается в буколической поэзии или в неисчислимых посвящениях лесным и полевым божествам, вошедших в «Антологию». Природа оставалась переполненной божественным присутствием, которое греки ощущали как в своей земле, так и в чужой. Поэтому они охотно начинали поклоняться варварскому божеству в непривычных для себя условиях, если только находили ключ, позволявший им отождествить этого чужого бога с одним из собственных богов. Так, Александр и его спутники, не колеблясь, признали Диониса в местном боге Нисы — затерянного в гималайской долине поселения, и сам новый всплеск интереса к этому мифу родился из этого убеждения. Поэтому также греки, путешествующие в Верхний Египет, считали вполне естественным вырезать свои хвалебные эпиграммы, или проскинемы (молитвенные формулы), на пилонах египетских храмов, например на Филах. Эта природная склонность ассимилировать экзотических богов к своим собственным божествам облегчила эллинизацию таких регионов, как Фракия и Анатолия: достаточно было наделить местных богов греческими или грецизированными именами или придать им антропоморфный вид, чтобы набожность греков соединилась с культами местного населения, способствуя таким образом сохранению их бесконечного разнообразия.