Эти обряды, естественно, были также частью культа мертвых. Так, например, эпиграмма из окрестностей Александрии, датируемая II или I веком до н. э„обращалась от лица усопшего к прохожему: «Остановись и скажи вслух: „Это могила Алина”, затем попрощайся со мной». Уже само произнесение вслух имени имело магическое значение, оно заклинает исчезнувшего человека и возвращает ему своеобразное существование. Поэтому текст продолжает: «Да воздастся тебе вдвое большее почтение!» при этом в еще одной египетской эпиграмме того же времени с верховьев Нила вообще происходит обмен репликами между прохожим и умершим, военачальником Птолемеем, похороненным своим сыном Менодором: «Аой! Привет тебе, храбрый Птолемей, пребывающий среди мертвых! — Упомяни также имя моего сына, странник, и продолжай свой путь». Это древняя вера (она отражена еще в «Одиссее») в заклинательную силу слова объясняет, почему столько надгробных эпиграмм сочинено в форме диалога: обращаясь к прохожему, они побуждают его учтиво ответить и тем самым произнести вслух имя покойного.
Эти многочисленные тексты, собранные в «Антологию» (где им посвящена вся VII книга) или оставленные на камне, дают понятие о верованиях греков в загробный мир. Есть и такие, которые отражают скептическую позицию по отношению к религии некоторых философов, например «Эпиграмма 13» Каллимаха, где прохожий обращается к могиле, та отвечает ему: «В тебе ли покоится Харид? — Если ты говоришь о сыне Аримма из Кирены, то он здесь. — Харид, что есть преисподняя? — Мрачные бездны. — Можно ли их покинуть? — Ложь. — Что есть Плутон? — Выдумка. — Горе нам! — Другой истины для вас у меня нет». Здесь слышен отзвук отрицающего учения философа Феодора, называемого Атеистом, который находился тогда в Александрии. Такова также следующая формула в духе эпикурейской традиции, много раз употреблявшаяся в имперскую эпоху и выражавшая абсолютное безразличие, полное равнодушие в отношении жизни и смерти: «Меня не было, я родился, я был, меня нет, вот и все. Если кто-то захочет возразить, он лжец, — меня больше не будет». Но подавляющее большинство эпиграмм выражают подлинную веру в загробную жизнь, понижаемую по-разному. Одни считали, что душа возносится в небеса, далеко от земной оболочки, как в тексте из Гермиона в Арголиде (конец III — начало II века): «Эфир принял твою душу, Лисиксен, а бездыханное тело твое лежит здесь в земле». Чаще говорилось о том, что душа отправляется в царство мертвых: либо в подземный мир Аида, либо в какие-то неопределенные места (миф об Островах Блаженных, известный уже Пиндару, часто возникает в погребальной иконографии в римскую эпоху). Эпитафия египетскому греку Сосибию идет еще дальше, поскольку она обещает, что он удостоится сидеть в преисподней рядом с грозным судией: «Я последую в мрачное царство Плутона и Персефоны, чтобы сесть возле Миноса среди блаженных. Ты же, прохожий, приветствуй меня вслух от чистого сердца и да будет безопасен твой путь».