Для самой греческой культуры разнообразие диалектов долгое время было основной характерной чертой. Греки глубоко верили, что их внутреннее родство кроется в общности языков: греческий язык был тем, что отличало их от варваров и объединяло перед остальным миром. Разнообразие местных диалектов, безусловно, способствовало развитию партикуляризма. Но в то же время оно было источником языкового богатства, возможности которого умело использовали писатели и поэты и передавали посредством талантливых актеров. Достаточно поздно складываются литературные языки, которые вбирают в себя особенности и звучание различных диалектов и их сочетаний. Самый яркий и самый ранний пример — эпический язык, где сложным, но гармоничным образом сочетаются ионийские и эолийские элементы, подчиняясь требованиям изысканного стихосложения. Этот искусственный язык, используемый только в шестистопной эпической речи, который никогда не являлся разговорным, стал удивительно популярен, его употребление сохранилось до конца античного периода и даже до времен византийских эрудитов. С появлением новых литературных произведений диалекты, на которых они были написаны, становились каноническими для того или иного жанра. Были и смешанные произведения: хоровые песни в аттических трагедиях сочинялись не на аттическом диалекте, как остальная часть произведения, а на дорийском, который был проще прочих и лучше подходил для хоровой лирики. В комедиях Аристофана на диалектах говорили иностранцы, чем достигался потрясающий эффект.
Мы не должны забывать и о том, что древние греки сами дали названия дорический и ионический двум основным архитектурным ордерам. Действительно, можно наблюдать, что начиная с VI века, когда эти ордеры окончательно оформились, в разных регионах греческого мира использовался тот или иной стиль: дорический — в материковой Греции, ионической — на территории Малой Азии, колонизованной греками. Однако различия никогда не были строгими, и скоро некоторые архитекторы начали смешивать эти два стиля для достижения особого эффекта в одних и тех же ансамблях, например афинском акрополе и в ряде подобных памятников, таких как пропилеи Мнесикла. Тут, как и в литературе, различные вкусы и традиции разных представителей греческого народа внесли свой вклад в обогащение культуры, ставшей их общим достоянием.
* * *
Девятый и восьмой века получили название геометрической эпохи из-за распространенной в этот период характерной керамики. Действительно, рисунки на вазах и фрагментах керамики представляют собой прямые линии и простые геометрические мотивы. Долгое время возникновение этого стиля связывали с дорийским вторжением: в нем пытались увидеть влияние племен, прибывших с севера. Сегодня эта интерпретация считается устаревшей: раскопки показали, что геометрический стиль не зависит от меняющейся этнической картины и восходит к микенской традиции. Следует особо отметить, что такая преемственность была обнаружена в Аттике, куда дорийские племена не дошли, но где геометрическая керамика достигла непревзойденного уровня. Подобную эволюцию мы можем наблюдать и в других областях. Для удобства в обозначении этапов археологи предложили термины субмикенский и протогеометрический, которые позволяют даже при отсутствии точных исторических сведений дать хотя бы относительную хронологию темных веков. Принято считать, что субмикенский период охватывает время с конца XII до примерно середины XI века (ок. 1100–1050), а протогеометрический начинается с середины XI века и завершается в начале IX века (ок. 1050 – 900). В рамках собственно геометрического периода археологи выделяют чистый, или ранний, геометрический стиль (приблизительно 900 г. — середина VIII века), развитый, или зрелый, геометрический стиль, подаривший нам великолепные шедевры геометрических мотивов, среди которых особое место занимает стилизованная фигура человека; и, наконец, преобладавший во второй половине VIII века новый геометрический стиль, в котором все более важное место занимают образные изображения, способствуя тем самым разложению собственно геометрического стиля.