То, что для персов было лишь небольшим поражением, в памяти греков осталось как победа, имевшая огромное значение. Впервые грозная персидская армия была разгромлена в открытом поле гоплитами. До этого она была непобедимой. Этот подвиг Афины совершили собственными силами: город Кекропа, гордившийся своими древними традициями и недавним успехом, отныне был окружен ореолом военной славы, которой не было даже после победы в Халкиде в 506 году. Наряду со Спартой, до сих пор бывшей непревзойденной в отношении войны, Афины заслужили авторитет, который подпитывал их зарождающиеся амбиции. Но прежде всего покушение Дария на Афины заставило греков перед лицом могущественной азиатской империи осознать, что такое греческая культура.
Речь шла не о жизни или независимости одного народа, но о будущем целой цивилизации. Какими бы ни были до этого заслуги Писистратидов перед Аттикой, присутствие Гиппия в персидской армии стало для них символом. В лице юной афинской демократии, выбравшей путь мужественного сопротивления иноземным захватчикам, весь греческий народ выражал свое нежелание оказаться в рабстве. Конечно, греки не раз завоевывали друг друга до и после этого. Но на сей раз речь шла не о рядовом конфликте, где «война — мать всего», как сказал Гераклит, и где сталкивались интересы отдельных людей. Скромная колониальная экспедиция Датиса и Артаферна представлялась грекам не просто попыткой установить иностранное господство в Греции, но угрозой укоренения политической философии крупных восточных государств, в основе которой лежала идея божественной власти суверена и где вместо граждан была безликая толпа, подавляющая личность. Такое будущее воины Марафона, или марафономахи, отказывались принять для себя, своих собратьев и своих потомков. В противовес Азии, чье могущество, богатство и величие были основаны на подчинении народа воле абсолютного монарха, они выдвинули идеал полиса, жители которого были свободными людьми. Когда ясным летним утром солдаты Мильтиада, вооруженные круглыми щитами и длинными копьями, двинулись против темной массы персов, выделявшейся на фоне блестящих морских волн, они боролись не только за самих себя, но за свое мировоззрение, которое впоследствии станет общим достоянием Запада.
* * *
Вторая греко-персидская война носила совершенно иной характер. Все знали о приготовлениях Ксеркса, начавшихся в 483 году: он не только собрал значительные силы на суше и на море, он также развернул впечатляющие общественные работы. Например, он создал канал вдоль перешейка Акта (полуостров горы Афон) на Халкидике, чтобы не обходить опасный мыс, где корабли Дария понесли большие потери десять лет назад, в 492 году, в ходе операции на северных берегах Эгейского моря. Было очевидно, что готовится новое вторжение и что целью Великого Царя является вся Греция.