Среди вставших под знамена Империи было множество мужчин, юношей и почти детей, не умеющих даже идти в ногу. Айн смотрел на них и чувствовал, что в самый важный момент они бросят свои копья и мечи — и сбегут, просто потому, что бой — это страшно.
Он вспоминал, как отец брал его с собой год назад — тогда в провинции Алые Грязи появились пророки баламутившие народ, и провинция взбунтовалась.
— Как ты думаешь, чем мы победим их? — спросил тогда отец у Айна.
— Дисциплиной, — ответил мальчик.
— Нет, — улыбнулся отец. — Мы победим их страхом.
Под бой барабанов и пронзительные крики дудок четыре полка имперских войск медленно и неотвратимо шли на бунтовщиков. Когда между ними оставалось около полусотни шагов, восставшие смешали ряды и обратились в бегство.
Потом отец казнил каждого десятого из мужчин.
Они выиграли всего одно маленькое сражение — но больше и не потребовалось. Люди сами выдавали пророков, открывали ворота городов, а старейшины поселков выходили в рубищах и босые, чтобы показать свою покорность лучшему военачальнику Империи.
— Запомни, страх — это лучшее средство для того, чтобы обеспечить бескровную победу, — отметил тогда отец.
А сейчас Айн смотрел на марширующих солдат Империи и понимал, что самые умные из них боятся, а смеются и кричат оскорбления в адрес противника те, кто не понимает ничего.
— Ваша светлость, — на балкон вышел сотник конной гвардии. — Вы должны пройти со мной.
Айн кивнул.
На этот раз с балкона он прошел в большой зал, где император обычно принимал послов и разрешал споры между вельможами.
Сейчас здесь находились полторы сотни лакее и, поваров, музыкантов и портных, полтора десятка пажей и оруженосцев — из благородных семейств — и несколько советников, двое из которых уже не могли передвигаться без чужой помощи.
— Внесите дверь! — крикнул кавалерист.
Двое солдат затащили в зал неуклюжую дверную раму высотой чуть меньше пяти локтей.
— По очереди, вначале советники, — велел офицер.
— Я буду жаловаться императору, да будет благословенно его имя! — воскликнул Ране Кайро, один из советников.
— Император, да будет его броня крепче мифрила, дал мне приказ проверить дверью всех оставшихся во дворце, — спокойно ответил кавалерист. — И если вы спросите, почему мне, а не более достойному воину или полководцу, то ответ прост. Я ни с кем из вас не знаком, а значит, подкупить меня будет труднее.
Из семи советников, как и полагал Айн, пятеро уперлись лбами в дверную раму, а двое не смогли до нее даже дойти. Разыгравший представление с якобы открывшейся сердечной болезнью Ране оказался среди тех, кому предстояло отправиться в битву.