— Спасибо, дальше я сам.
Высадив его около станции метро, несказанно обрадовавшийся рулевой двинулся в обратный путь, видимо, продолжать бомбить клиента.
Подождав, пока рев глушителя затихнет вдали, Юрий Павлович прошелся немного пешком, поймал пронзительно-желтый таксомотор и уже безо всяких мудрствований добрался на нем до гостиницы «Россия».
Ситуация со свободными местами там была неопределенной, зато отсутствие администратора никаких сомнений не вызывало — его амбразура была наглухо закрыта. Только прождав с полчаса, ликвидатор наконец получил ключи от скромного одноместного номера, а заодно и множество предложений на предмет решения полового вопроса.
— Спасибо, ни девочек, ни мальчиков мне не надо. — Савельев брезгливо улыбнулся симпатичной блондинистой матроне с профессионально цепким взглядом густо накрашенных глаз и, подхватив крепко сжатый между коленями чемодан, неспешно двинулся к лифту.
Апартаменты были так себе, стандартный набор для россиянина — койка, сортир да ржавая ванна, — однако и на том спасибо. Савельев с удовольствием принял душ, надел свежую рубашку и, вытащив из чемодана потертый кожаный дипломат с хитрым номерным замком, двинулся по ковролину коридоров в глубь гостиничных недр.
В буфете он слегка перекусил чаем с бутербродами, после чего аккуратно вытер фальшивые усы салфеткой и направился в камеру хранения.
— У меня большая просьба к вам. — Юрий Павлович бережно протянул здоровенному мужику в униформе дипломат в горизонтальном положении. — Пусть лежит вот таким образом, а то формалин растечется по реферату. Заметив недоумевающий взгляд, он тут же улыбнулся: — Там образцы препарированных кишечнополостных, везу на конференцию, — и с готовностью протянул руку к замку: — Вам, наверное, интересно посмотреть?
— Не надо. — Задвинув дипломат подальше, мужик сочувственно глянул на Савельева, быстро обменял протянутые деньги на жетон, а когда дверь за Юрием Павловичем закрылась, то покрутил пальцем у виска и презрительно прошептал: — У, Склифосовский, блин.
Вернувшись в свой номер, Юрий Павлович вытащил из-под сложенных в чемодане шмоток надорванную пачку стодолларовых купюр, оделся и, заперев апартаменты, отправился на улицу. Дождь стал сильнее — из водосточных труб с шумом изливались пенившиеся потоки, машины катились по проезжей часта в облаке брызг. Надвинув шляпу поглубже, чтобы ветром не сдуло, Савельев принялся голосовать.
Вскоре около него затормозил одиннадцатый «жигуленок» с «черным» номером, и ухватившийся за руль древний дедок в куртке из ткани болонья, даже не спросив, куда ехать, покладисто махнул рукой: седай.