Став пунцовым от того, что женщина угадала его тщетно скрываемое желание, Андерсен ответил:
– Не в этот раз, девочка моя. Сейчас голова другим занята, и если ты мне не поможешь, буду валяться кормом для ворон. – Шеф поднялся, опираясь на сильную, горячую руку Марты.
– А потом я могу убить своего ухажера? – поинтересовалась она.
– Потом можешь. Но только у него друг очень крутой. Вот с ним тебе надо держать ухо востро.
Почти засыпая на заднем сиденье, Андерсен с грустью подумал, что в затеянной им игре придется убирать и Марту. Слишком большой приз поставлен на кон.
Не всегда утро является продолжением вечера
Исход дня был по-весеннему теплым, вокруг лужайки пестрел венок из цветов, а на самой лужайке Ставрос и Феликс готовили на решетке колбаски. Хозяин дома достал из ящика две бутылки пива Abt Quadrapel и, передав одну бутылку другу, стал с упоением рассказывать о том, что с этим пивом его познакомил швед, работающий с ним в отделе. С интересом рассматривая бутылку, Феликс увидел дату производства и удивился:
– Ничего себе, оно позапрошлогоднее! Явно просрочено и пришло в негодность. Зачем ты его купил?
– Вот в этом и весь секрет. Это древняя технология, разработанная еще монахами, уже и не помню в каком веке. Суть не в этом. Главное, что по технологии это пиво должно дображивать в бутылках и только после годовой выдержки попадать в продажу. – Ставрос медленно откупорил бутылку, а затем тонкой струйкой, по стенке, перелил пиво в бокал, не позволяя осадку подняться. – Пробуй на вкус.
Сделав глоток, Феликс отметил приятный, мягкий вкус, а также то, что пиво было весьма хмельным. Такого больше бутылочки не осилишь…
Зазвонил телефон, вызывал Глеб.
– Абориген вызывает Папуаса. Как легализация?
– Все нормально, думаю, к вечеру я буду, кем и был. А ты как?
– Я над концертной ямой: Тотьма, санаторий у излучины реки, «скрипач» играет один, это его последний выход.
Исход дня был по-весеннему теплым, вокруг лужайки пестрел венок из цветов, а на самой лужайке Ставрос и Феликс готовили на решетке колбаски.
– Пока, Папуас.
– Пока, Абориген. Конец связи.
Рыжий кот, все время тершийся у ног мужчин, готовящих колбаски, наконец, уговорил их не портить продукт и угостить его сырым. Получив от хозяйских щедрот целую колбаску, умял ее в мгновение ока, умостился в шезлонге и, щурясь на заходящее солнце, замурлыкал…
А в это время, весьма далеко от лужайки, в одном из кабинетов трибунала толмач перевел сказанное для господина Андерсена…
Покинув кабинет босса, Фред сел за свой стол и крепко задумался. Информация о клинике будоражила воображение. Он понимал, что ее надо срочно, пока горячая, продать тому, кто заплатит за нее деньги. И следует торопиться, через час она может протухнуть. Но он также понимал, что сильно рискует. Если поймут, откуда утечка, его даже судить не будут. Пристрелят прямо на рабочем месте и скажут, что не вынес груза житейских проблем. А жить ему жутко хотелось, особенно, предвкушая обещанную премию за информацию о клинике. Его мозг бешено заработал, придумывая, как отвести от себя подозрения, а глаза по инерции просматривали оперативные документы, приготовленные для босса.