Мациевич окинул взором поле, подошел к аэроплану, забросил ногу на переплет плоскости. Вслед за этим мы увидели его сидящим, с ногами, свесившимися в воздухе, на каком-то невероятном сидении. Напряженную тишину вдруг разорвали газовая вспышка и неровный гул мотора. Из-под аэроплана вырвались клубы дыма.
Полковник, с беспокойством глядевший на Мациевича, вдруг сорвался с места и побежал к воротам, будто зазывая последних гостей.
— Внимание, господа, внимание! Наблюдайте полет, сейчас начинаем.
Впрочем, и без того зрители не отрывались от дрожащей машины, от человека, надвинувшего шлем на озабоченное лицо. Гул раздался громче, взмах винта убыстрился, машина, качнув плоскостями, сошла с места и медленно побежала по лугу. Потом, убыстряя бег и пройдя еще несколько десятков метров, машина тяжело оторвалась от земли. Многоголосый и восторженный вздох вырвался из толпы.
Далеко за линией забора аэроплан медленно, медленно набирал высоту.
Балаганный голос снова отвлек внимание зрителей:
— Следите за полетом смельчака! Сейчас он находится на такой высоте, откуда не только человек, но и слон проломит свой череп, если сорвется. Прошу наблюдать за полетом!
Захваченная невиданным зрелищем толпа с Коломяжского поля, с далеких окраин Петербурга сопровождала аэроплан тысячами взоров.
Мациевич зашел на второй круг, держа дрожащий штурвал. Встречная струя воздуха прижимала ноги, повисшие над перекладиной сидения. От сильных оборотов винта хрупкое тело аэроплана вибрировало, его плетеные плоскости дрожали. Вспоминались первые райтовские полеты на планере, когда один из братьев Райт лежал на плоскости вниз животом. Это было не менее безопасно и не более удобно, чем полет Мациевича на этом воздушном рыдване. Но опасность никогда не пугала смельчаков.
Вслушиваясь в ритмический гул четко работавшего механизма, в гамме металлических звуков пилот уловил едва различимый стук, то пропадающий, то снова возникающий.
Мациевич сбавил газ. На замедленных оборотах винта аэроплан прошел плавно, описав дугу над землей. Нужно было переходить к фигурам. Прикинув высоту, пилот приготовился к подъему и снова прибавил газу. Мотор чихнул, заработал более гневно и резко увеличил число оборотов.
Чуть задрав нос, аэроплан пошел виражем над сузившимся внизу зеленым полем аэродрома. Теперь четырехугольник аэродрома казался обрамленным яркими цветочными грядами. То была праздничная толпа, воодушевленно следившая за аэропланом и чуть видимым силуэтом пилота, будто повисшим на переплете сидения. Одни в этом полете видели будущее русской авиации, другие — просто необычный акробатический номер. Для самого Мациевича полет решал успех любимого дела, — было обещано купить во Франции новый аэроплан.