— Давай выйдем к ним, — предложила Фелисити.
— Нет! Подожди! — Я остановил ее, стараясь рассмотреть военных: Старки среди них не было. — Они не особо мне обрадовались в тот раз.
— Но ты же разговаривал с ними! Джесс, они ведь американские военные, понимаешь? Мой брат с ними работал — они хорошие, нам нечего бояться.
— Из троих, что я видел, только один был нормальным, два других хотели меня пристрелить.
— Ерунда!
— Фелисити! Подожди! — я взял ее за запястье, чтобы удержать. — Давай хоть немного последим за ними, хорошо? Если ты права — будет классно! Но лучше проверим, ладно?
Она посмотрела на меня, затем на грузовик, подминавший под себя искореженные машины, снова на меня и согласилась:
— Ладно.
На улице я застегнул куртку под самое горло. Мелкими перебежками мы направились за грузовиком, стараясь держаться в полусотне метров. Когда военные были перед зданием Мюзик Холла, Фелисити дернула меня за рукав и затащила за перевернутый автобус.
— Что?
— Слушай! — приказала она, показывая на небо.
Я слышал только рев дизеля, отражавшийся от пустых зданий.
— Слышишь?
Я хотел было ответить «нет», но вдруг услышал тонкий, похожий на комариный, нарастающий писк.
— Это еще что? — я вертел головой, пытаясь найти источник звука.
— Вчера я тоже такой видела, — прошептала Фелисити, указывая вверх куда–то на юг. В небе, на высоте сороковых этажей летел самолет: с тонкими длинными крыльями и без кабины пилота — летел прямо на нас. Почти такой планер дедушка подарил мне на шестнадцатилетие, только у этого явно была акустическая навигационная система и двигатель, шум которого неотвратимо нарастал. До нас оставалось не больше четырех кварталов…
— Ложись! — заорал я и повалил Фелисити на асфальт.
Под пилоном крыла полыхнуло оранжевым, и в тот же миг из планера с шипением вылетел черный цилиндр, пронесся над нами, обдавая жаром, и разорвался со страшным грохотом.
Нас отбросило взрывной волной и моментально обожгло горячим дыханием огненного шара, который несся по улице, со страшным звуком круша стекло и дома. Планер пищал прямо над нами.
Задыхаясь от пыли и сыплющихся вместе со снегом осколков, я поднял голову: от грузовика ничего не осталось. Огненный шар снес кузов и разворотил кабину: она горела, то и дело вспыхивая с громкими хлопками. В небо подымался густой черный дым. Выживших быть не могло.
Гудение стало отдаляться. Планер пронесся через столб дыма, закрутив тот двумя сизо–черными вихрями. Вдруг назойливый писк снова начал нарастать: самолетик резко ушел вверх над Пятой авеню и развернулся.