Флоренс польстило, что Джон сумел по достоинству оценить ее элегантный наряд. Войдя в холл ресторана, она увидела себя рядом с Джоном в больших зеркалах. Обалденная пара! — подумала Флоренс, вспомнив выражение своей университетской подруги.
Ресторан ей понравился, здесь не было ни назойливой позолоты, как в некоторых ресторанах, ни шума и табачного дыма, как в тех кафе, в которые она иногда заходила, бывая наездами в городе. Столик на двоих им отвели в самом дальнем углу зала, куда едва доносилась тихая музыка, звучавшая с эстрады.
Официант в смокинге и перчатках подал ей меню, и Флоренс выбрала самое недорогое блюдо — шницель по-венски. Каково же было ее удивление, когда на огромной тарелке ей подали шницель, края которого свисали с двух сторон. Джон согласился с ее выбором, присоединив к нему бутылку красного вина, кофе и десерт.
Утолив разыгравшийся аппетит, Флоренс рассказала несколько забавных эпизодов из своей студенческой жизни, когда приходилось проявлять чудеса изобретательности в кулинарии, чтобы приготовить себе ужин, поскольку денег на еду всегда не хватало.
— На что же ты их тратила? — поинтересовался Джон, никогда не бывавший в подобной ситуации.
— О, в Лондоне столько соблазнов! — мечтательно закатила глаза Флоренс. — На одной только Риджент-стрит можно разориться. А театры, выставки, музеи? Конечно, мы старались посещать музеи в те дни, когда вход был бесплатный. Но на выставки без билетов было попасть невозможно. В театры, правда, ходили редко, но уж обязательно на гвоздь сезона!
Флоренс раскраснелась от выпитого вина, глаза ее сияли. Она была так хороша, что Джону стало страшно. После проведенных вместе нескольких часов он смотрел на нее по-другому. Она уже не казалась ему просто очередной красивой и даже не совсем обычной по характеру девушкой, встретившейся на его пути. Мысль о том, что они росли почти рядом, что столько общего, как выяснилось, было в их детстве, сделала ее в глазах Джона чем-то неотъемлемым от него, частью его жизни. Какой жизни? — спросил себя Джон. Разве в той жизни, которую он вел в Лондоне совсем еще недавно, Флоренс нашла бы себе место? Он подавил невольный вздох, вновь оказавшись на распутье. Единственное, что сейчас он знал наверняка, это острая потребность находиться с ней рядом.
Где-то около девяти они закончили ужинать и собрались уходить, когда возле их столика возник Эрик Рэнделл. Джон обратил внимание, что на лице его не было ни раздражения, ни гнева, а лишь странное выражение недоумения.
— Флоренс, я прождал тебя в клубе, потом позвонил твоим родителям и узнал, что ты уехала с новым управляющим. — Он высокомерно кивнул Джону, скользнув взглядом по его костюму и вздернув брови. — Как это понимать? Он, что, не передал тебе моего сообщения?