— А то!
— А заметил как с хоккеистами?
— А чего с хоккеистами?
— А ты погляди. Обрати внимание. В глазки заглядывает, суетится. Заискивает. «Ну как?» «Хреновато сегодня, — этот сквозь зубы, — ковшик подкинешь — сссссь, как пенсионер пописал. Шипит, а толку хер на. Надо чтобы дверь из парной вышибало!» «Исправим. Сделаем. Учтем». Ну — и распиздон мне устроил, гунда поганая. Я что ли баню топил? Сам знает, что сменщик. Теперь перед хоккеистами три тачки топить, будь добр.
— Камни же полопаются, — воскликнул Степа.
— Не наша, на хер, боль! Сказано — сделано. Я передал, ты передай.
— Я не передаст, — засмеялся Степа.
— Мне один клиент, — сказал Кондрат доверительно, — намекнул. У него на нашего Наиля есть.
— Что есть?
— Знает про его делишки. И Гунда его ссыт, я заметил. Тут не так что-то.
— Хоккеисты что ли хозяева?
— Может быть. Этот только наёмный феденька. Полотенца, белья в прачечную возит, дрова, веники заказывает. Не нанять что ли?
— Экономит.
— Дядь Степ, милиционер ты хренов. Доход подсчитай какой! Баня все дни забита. А на праздники за три месяца вперед выкуплено. По двойным-то ценам! Да он срать должен на золотом унитазе, ты что! Нет, — убеждено сказал Кондрат, — так он, фертик.
— Славку вчера поймал.
— Да что ты!?
— Кривой был. Сказал ему: «Еще раз — и перо в зад».
— Ну а что? Пей, да дело разумей. Я Славке говорил.
— Ты же с ним менялся.
— Ну, тяпнули немного. Я его заставлял? Он и датый уже был.
— А Славка говорит, ты ему и прошлый раз почти полную бутылку винища оставил.
— Ну, а чего мне это вино? Мне что есть, что нет.
— Ой, Кондрат.
— Чё «Кондрат», «Кондрат».
— Чего ты его подставляешь?
— Я подставляю? На хер он мне сдался, коммуняга этот!
— Я не знаю, Кондрат, на что он тебе сдался. Только ты просто так ничего не делаешь.
— Не знаешь? Вот и засунь язык в жопу! Обвинители. Кто тебя сюда пристроил? «Кондрат, помоги». Сейчас жил бы в теплоцентрали. Одеколон бы жрал. Только пиздеть! Больше ничего не можете.
* * *
В перестроечные годы Степа остался без работы.
Завод успешно развалился на шаражки и мелкие фирмы, в которых Степе места не нашлось. Цеха стояли безмолвные, любой звук отдавался гулким эхом. Степа подрабатывал на Сортировочной, иногда требовались работники в совхоз на выходные. Деньги доставались нелегко.
Общежитие жило своей, бурной жизнью. Кто-то съезжал в купленные квартиры, кто-то заселялся из проданных квартир. По коридорам ходили люди с «дипломатами». Даже дети знали, что в этих прямоугольных жестких портфельчиках носят деньги.
Деньги были везде. О деньгах говорили все. Деньги валялись на дороге.