— Хорошо, — сказал он и удалился.
— Рэй, — прозвучал голос женщины. Он не звучал на самом деле, но я ощущала, будто он доносился оттуда.
— И что было дальше? — спросила женщина.
— Не помню, — ответила я. Меня окружал праздничный шум Манадзуру.
— Но ведь праздник уже кончился, — удивилась я. Женщина весело помотала головой.
— Сейчас всё вернется на свои места.
Микоси продолжал свое шествие. Мужчины в традиционных рубахах со скрученными повязками на головах обливались потом. Подчиняясь их движению, микоси качался то вверх, то вниз. Паланкины разных кварталов, будто соперничая друг с другом, то сходились, то расходились на дороге. Музыканты, стоя на движущемся грузовике, дули в флейты и били в барабаны. Пристроившись рядом с моим плечом, женщина, закрыв глаза, вслушивалась в слаженный ритм, который, казалось, как бесконечность, мог повторяться сколько угодно долго.
— Да, нет. Ты, верно, помнишь, — прошептала она. Её едва различимый, тонущий в окружающем шуме голос прозвучал удивительно отчетливо.
Может быть, и правда, я не забыла это. Рэй вместе с женщиной зашел в лифт, не имея возможности проникнуть туда, где они оказались наедине друг с другом, я беспомощно уставилась в табло, наблюдая, как один за другим меняются этажи. Неужели я и в самом деле стояла и смотрела, как подряд загораются не верхние этажи с ресторанами и не нижние, где располагались залы для свадебных церемоний, а лишь средние этажи спальных номеров.
— Может, и в самом деле видела, — заглядывая мне в лицо, опять прошептала женщина. Я отвернулась и всеми мыслями воззвала к Момо.
Нет, я не видела. Этой картины никогда не вставало перед моими глазами. Это всего лишь моя выдумка. Просто она раздулась в моём сознании до невероятных размеров. Словно летние облака, которые рвутся и тут же принимают новую форму, едва округлившись, опять вытягиваются с какого-нибудь края и снова разрываются на мелкие клочки, мои фантазии, просачиваясь сквозь щёлочку в череде мыслей, постоянно меняют свои очертания, делаясь то громадными, то крошечными, то, превратившись в нечто страшное, вдруг вспыхивают ярким сиянием. Должно быть, и то, что произошло, всё есть фантазия того же рода.
«Надо будет привезти Момо на праздник в следующем году», — думала я. Кто скажет, где настоящие воспоминания, а где нет, быть может, я до последнего момента помнила то, чего с самого начала не было; праздник будет шествовать во всем своем блеске, а я в следующем году буду стоять рядом с Момо, чувствуя, как нарастает мощь торжества, и…
— Не уплывай, — прервала мои мысли женщина, и я словно рухнула на дно глубокой ямы. Тут же я обнаружила, что тело стало прозрачным. Совсем как у моей спутницы. Её голос звучал печально.