— Спасибо, Нодар. Только тебе лучше в это дело не впутываться. Последствия могут быть нехорошие.
— Какие последствия!.. — сказался его грузинский темперамент. — Если мы друг другу помогать не будем, тогда последствия будут…
— Я завтра уже уезжаю.
— А до завтра?
— До завтра ничего не произойдет. Завтра уже наступило. До рассвета осталось несколько часов. Все будет хорошо, не волнуйся.
Он промолчал.
— Давай в объезд. Через старый мост, — оглянувшись, попросил я. Чьи-то фары светили нам в затылок. В пять утра движения на улицах почти нет. И любой «хвост» легко определить. Пистолет я пока не доставал.
Нодар свернул направо. Идущая за нами машина ушла влево, к новому мосту, и я не сумел рассмотреть, кто за нами ехал. Даже не понял, что за марка у машины. Если бы увидеть, что это «Москвич», это значило бы, что директора я пугал зря. Вячеслав Анатольевич сам, может, с перепугу и не побежит предупреждать засаду. Он позвонит.
— Здесь налево сверни, — показал я Нодару и еще раз обернулся.
Сзади никого не было. Зря я, похоже, начал волноваться. Должен же Баринов понимать, что меня постараются захватить живым, чтобы выпытать местонахождение денег. Иначе смысла нет разворачивать охоту на какого-то карточного игрока. А живой я вполне могу его сдать.
Мы выехали на улицу Братьев Кашириных и быстро оказались у поворота к моему дому.
— Спасибо, Нодар, дальше я пешком дойду.
Он посмотрел на меня, набычившись. Я видел, что он очень хочет помочь. Но я всегда был одиночкой и предпочитал оставаться им в дальнейшем. С одной стороны, это и плохо. Но с другой — если уж отвечать, то только за себя.
— Там проблем не может быть? — кивнул он в сторону темных дворов.
— Проблемы могут быть везде, но пешком дойти безопаснее. Так меня труднее заметить.
Он достал из кобуры запасную обойму и высыпал патроны мне в ладонь.
— Денег не надо?
— Спасибо. Сам могу предложить.
— Если что, звони, я подъеду. Я дома предупрежу, чтобы разбудили, если ты будешь звонить. Назови себя, и порядок…
На этом мы распрощались, и дальше я двинулся пешком, но не по дороге, где обычно все ходят и где каждого видно издали, а вплотную к стене дома. Там, в тени, меня вообще трудно заметить. Плохо только, что снег хрустит под ногами и этот звук выдает меня. Но он разносился не слишком далеко, и я мог услышать что-то подозрительное раньше, чем услышат меня. И еще, наверное, тем, кто живет на первых этажах, не слишком понравилось, что под их окнами в такую рань кто-то бродит. Народ нынче опасливый стал. Многие, думаю, проснулись и стали тревожно прислушиваться.