У кого можно спросить?
И вообще, следует ли спрашивать?
По большому счету тут тоже есть вероятность нарваться на место, где «собака зарыта». Кто-то боится, что я начну спрашивать, и потому торопится убрать меня, несмотря на такую внушительную сумму, как двести тысяч баксов. И пытаться наводить справки — это значит усугубить ситуацию. Тем более что и наводить их особо не у кого. Более того, я даже не знаю, что нужно спрашивать. И вообще… Не пойду же я с вопросами к партнерам по карточному столу…
Впрочем, в эту версию событий особо упираться не стоит. Потому что дело может быть в другом — каком-нибудь слове или жесте, которые я даже не запомнил.
Следует перебрать весь вечер подробно.
Что было дальше?
Были ли разговоры во время игры?
Конечно, были. Но за нашим столом они велись только о картах, да какие-то посторонние реплики иногда вылетали. Кто-то кому-то что-то сообщал или привет жене передавал. О чем говорили за столом соседним — не знаю. Я даже не знаю, как там игра шла. Я был слишком сосредоточен на игре за своим столиком, чтобы прислушиваться к происходящему вокруг. Меня для того и пригласили, чтобы я следил за ситуацией на зеленом сукне, а не крутил башкой по сторонам. Помню, что те, кто не играл, как раз и разговаривали. И не одной большой компанией, а группами. Но это совсем не походило на какой-то заговор. Так, светская беседа… Этот момент тем более не должен был никого взволновать. Ведь я даже чисто теоретически не смог бы подслушать их разговоры — слишком далеко сидел.
Нет. Момент игры отпадает.
Дальше…
Дальше следует момент выигрыша.
Но тогда причина должна быть именно в деньгах. Само наличие такой большой суммы или игры на нее может кого-то подставить? Нет. Там были люди, для которых неприятности с налоговой инспекцией похожи на жужжание мухи над головой. Сами деньги настоящие, не фальшивые. Если бы Рамазан печатал их в соседней комнате, я бы еще понял. Но я держал эти бумажки в руках. Считал и перебирал. Я бы обнаружил фальшивку на ощупь. Это отпадает.
Дальше…
Дальше — все уходят. Неторопливо, за разговорами Я почему-то долго собираю свой выигрыш. Непростительно долго. Руки, кажется, в тот момент слегка подрагивали. От неожиданно свалившейся удачи я не совсем владел собой. Мог ли я тогда что-то услышать?
Глупости. Никто не подумает, что я, стоящий над столом с дурацким выражением лица, мог прислушиваться и присматриваться. Не до того мне было. И всем это было заметно.
Дальше…
Момент ухода. Я старался догнать Баринова, чтобы уехать с ним на машине. Но толкаться на узкой лестнице показалось неудобным. Это бы сразу привлекло внимание. И опять же к разговорам я не прислушивался. Был только один подходящий момент. На лестнице я хотел обогнать двух излишне неторопливых гостей. Из тех, что в карты не играли. Слишком медленно они спускались, несколько раз пытались остановиться. И беседовали очень тихо.