Весь Совет просидел (и пролежал) с трудом, но выдержал. За что предстояла жестокая расплата – отвары и смеси еще аукнутся.
Когда члены Совета вечерами покидали зал, а к ночи и император шел в свои покои, Согнер вызывал помощников, сановников рангом ниже, читал послания, выслушивал доклады или покаянные слова не выполнивших задание.
Он должен быть в курсе всех дел раньше других, а император утром должен иметь полную картину происходящего. Простую формулу «кто владеет информацией – владеет миром», здесь уже освоили.
Эдикт императора Согнер готовил лично, зачастую споря с Ракансором на грани допустимого, а иногда склоняя голову в повиновении. Жесткие решения эдикта во многом звучали так именно из-за влияния первого советника императора. Хотя, будь его воля, они звучали бы еще жестче.
То, чему в эдикте придавалось второстепенное значение, Согнера заботило куда как сильнее. И внимания этим вопросам на своих ночных совещаниях он уделял больше.
– За последние полтора октана я не получил ни одного донесения из доминингов! Ни одного! Никто ничего не присылал! Блеянье беженцев меня не интересует – кроме проклятий и стенаний, в них никаких данных! Как это понять?
Немат Хофр, глава цензорской службы, положил руку на стопку пергаментов, но Согнер брезгливо поморщился:
– Сплетни и слухи мне не нужны.
– Даже в сплетнях можно найти крупицу правды…
– Хофр, ты в братство Единого не собираешься? Вещать уже начал, скоро проповеди запоешь! Я сказал – слухи мне не нужны! Нужны достоверные сведения! Мы потратили уйму золота на выведов, на подкуп дворян доминингов, на придворных, на их девок и лошадей! Мы отправили туда цензоров, которым передали фунты золота! И что? Все к темным богам ушли? Онемели? Растеряли связи, упустили крельников, переломали ноги? Куда все провалились? Что я скажу императору, когда он захочет узнать о делах на полудне? Что люди цензорской службы молчат? Хофр, твой приход в братство Единого может состояться очень скоро.
Глава службы смотрел на свою ладонь, придавившую пергамент. Согнер выплеснул скопившееся раздражение, теперь должен упокоиться. Или это не конец?
– Влашет, ты отвечаешь за полдень, – направил острие своего гнева советник на одного из помощников Хофра. – Твои люди сидят в Дельре и Кум-куаро. Они тоже ничего не слышали? Никаких вестей не получают и обстановки в доминингах не знают?
Влашет поспешно встал, но Согнер махнул рукой, дозволяя сидеть. Влашет так же поспешно упал обратно на широкую лавку и вытер обильно выступивший на лбу пот краем расписной туники.