— А вы когда-нибудь бывали на других планетах? — тут же забыв о консуле, спросила я Салдаха.
Он помедлил с ответом:
— «Во плоти» — нет. Иначе — да.
— Это как?
Я осеклась. Дарх показал мне произошедшее в главном зале Великого Магистрата, и это была образная информация из чьей-то памяти. Причем этот «кто-то» видел все сверху, однако в главном зале ни на одной из высоченных стен не было балконов. Там неоткуда так смотреть! Тот, в чьей памяти сохранилась мгновенная расправа с правительством Конфедерации, словно видел ее из окна.
— Мы переносим туда свое внимание, — сказал Салдах.
— Но для этого надо быть там!
— А мы там и есть. Я имею в виду, что некая часть нас есть везде. Почти везде.
— И сейчас? — не поверила я.
Но Салдах был серьезен.
— Видишь ли, мы не трехмерны. Наше «я здесь» и твое «я здесь» очень сильно различаются. Этого не вообразить без подготовки, но, если хочешь, можешь потренироваться. Представь себе, например, квадрат из тонкого картона, лежащий на столе. Забудь о том, что, каким бы он ни был тонким, высота у него все же есть — допустим, нет. Только два измерения: длина и ширина. И самое главное — он живой. Он думает, перемещается по столу, беседует с другими двумерными…
— Как? — вырвалось у меня. — Как двумерный может перемещаться и разговаривать? Для это требуется сложный аппарат, который в двухмерность не втиснется!
Салдах рассмеялся.
— Вовсе нет. Твоя трехмерность вовсе не залог способности к движению, и движение не обеспечивается «трехмерным аппаратом». Ты ведь какое-то время была трехмерной с полным необходимым аппаратом, но не могла двигаться, потому что была мертва. Ключ к движению — жизнь, а не приспособления для этого.
— Продолжай, пожалуйста, — растерянно попросила я. — Про плоскариков.
— Про плоскариков… Пойми, что наш квадрат видит все вокруг себя, кроме верха и низа.
Я кивнула, поняв, что Салдах ждет.
— А теперь представь, что этот квадрат — ты.
Ой.
— Что ты видишь?
Почти ничего. От собратьев-плоскариков — только полоски, и те должны занимать весь обзор, кроме боков.
— …Я ведь даже не понимаю, кто передо мной: квадрат или треугольник, овал и все прочее… Хотя нет. Если обойду кругом, то пойму — по разнице длин сторон.
— Это у плоских с трехмерными общее, — подтвердил Салдах. — Про человека ты тоже не сразу разберешься, кто он, пока не понаблюдаешь за ним. Главное не это. Представь себя двумерным, смотрящим на трехмерного.
А. Я не пойму, что смотрю на трехмерного… Буду видеть на своем горизонте ту же полоску. И обойдя вокруг, не пойму.
Вот это шок…
— Ясно. Я просто не вижу тебя целиком.