Удобный момент выдался поздней ночью, до которой дошли их обсуждения, какой цех в каком порядке перейдет на германовскую технологию производства комбинированных корпусов. Они оба устали, но были очень довольны результатом, поскольку перспектива радовала; между ними установилось уже нечто, могущее довольно скоро превратиться в дружбу, на которую Брюс рассчитывал — потенциал подростка вызывал бесконечное уважение… и желание попользоваться.
— Что вы хотите узнать, господин консул? — краем губ улыбнулся Герман. Маневры Брюса были для него прозрачными, но он не видел необходимости изворачиваться и отрицать слишком очевидную правду.
Брюс не желал казаться настолько заинтересованным, насколько был в действительности, и попытался разбавить интерес безразличием: включая кофеварку, он слегка пожал плечами.
— Да, по возможности, все, что известно вам. Поймите правильно: не каждый день меня навещают делегации, проникая в кабинет сквозь стены.
Герман улыбнулся шире. Предлог Брюс выбрал неуклюжий: через стену проникло четыре человека, с какой стати приписывать эту заслугу только одному?
— Это не Ася. Пробивать только пространство она пока не умеет.
Брюс смешался. Герман не стал заставлять его искать другой повод выудить сведения и, протягивая пустую кофейную чашку, произнес волшебную фразу:
— Думаю, мы с вами знаем о ней одно и то же — то, что сама она хочет сохранить в тайне от всех.
— Только от вас, — парировал Брюс обидную демонстрацию проницательности.
— Да, — согласился Герман. — Скрываться от вас ей бессмысленно.
— А от вас зачем?
— Ей так комфортнее. Она не желает оказаться в центре внимания и вызвать преклонение перед своей персоной — это чревато принятием ответственности за многих людей.
Брюс дождался, пока автомат разразится горячей порцией кофе, разлил его в две чашки и без недоверия, просто задумавшись, заметил:
— Но Перворожденным роль лидеров удается легко…
Герман поспешно отвернулся, чтобы скрыть собственное замешательство. Такого он не ожидал. В Асиной необычности он готов был винить какую угодно генетическую ошибку, вмешательство богов и духов, но ЭТО… Дурак, а еще гений…
И ведь догадался же, что ей подходит Капитан-Командор! Но эта догадка была интуитивной, как многое в его мысленном мире, а проанализировать ее он тогда не захотел. В нем крепко застряли слова Капитана-Командора: «Нас только трое: Черный Командор, Белый Командор и я, Великий Командор». Тот маленький нюанс, что сами Командоры могли не знать о существовании четвертого Перворожденного, заброшенного волей родителей-звезд на другую планету, не пришел Герману в голову. Теперь вся головоломка сошлась.