— Герман, выйди, пожалуйста, — сказала я.
Сказать, что все удивились — это не сказать ничего. Произнесенные слова звучали резко, чего Герман, конечно, не заслужил, и объяснение им со стороны подобрать можно было только одно — присутствие Эли. Моя ревность. Черт.
Наконец осознав, что сказанное ему не послышалось, Герман покинул лазарет. За ним, даря всем лучезарные улыбки, вышла Эля.
Пришедшая издалека мысль ударила очень больно — именно так, как он и предполагал. Лицо-маска, послушное командам, не изменило выражения, но кисти рук непроизвольно сжались в кулаки.
От внимания Димы, с интересом изучавшего нового капитана, этот быстрый жест не ускользнул. Обострившаяся за последний год интуиция подсказала причину внезапной настороженности командира — ее могла спровоцировать только угроза чему-то очень важному.
— Что-то с Асей? — проверяя интуицию, спросил он.
Живя на Земле, он бы остерегся лезть в чужое личное пространство, тем более — начальственное, но маленькое сообщество Ветров, как волчья стая, пользовалось своими собственными, другим непонятными, этическими нормами, и почти ничего личного ни у кого здесь не было. Дима не сомневался, что получит ответ.
— Да, — после небольшой паузы услышал он. — Она узнала, что случилось с Великими Правителями, и какова в этом моя роль.
— Кто ей сказал?
Командор Ветра, не вставая с кресла, повернулся к Диме, что означало заинтересованность в разговоре.
— Не показала. Какой-то божара, наверное. Их тогда много устроилось смотреть.
— Он ей угрожает?
— Не знаю. Она закрылась от меня.
— Обиделась? — подключился Антон.
— Очень похоже.
— Предлагаю навестить Землю, — сказал Георг.
— На Земле слишком много людей, — авторитетно возразил Дима. — Там очень сложно за кем-то следить.
— Тем более, если кто-то этого не хочет, — добавил Командор. — Ася никогда не просит о помощи и не любит делиться своими врагами.
Ветры задумались, не сводя глаз с Командора. Им нравилось говорить и слушать про Асю, хотя никто не пытался объяснить себе природу этой симпатии.
— И что теперь — просто сидеть и за нее бояться? — озвучил общие мысли Антон.
«Да» — был единственный правдивый ответ. Но Командор ответил иначе:
— Привыкай.
В конце концов, островитяне привыкли. Да и ей все же до сих пор удавалось выкручиваться. Проиграла-то она в схватке с чужим врагом. Кстати, интересно, а смог бы Жадный Бог проклясть ее, а не Германа?
Командор обратился к Диме:
— Почему ты назвал ее котенком?
Это было уже очень личное, но откровенность за откровенность, и Дима спокойно ответил:
— Мы танцевали вместе. Вальс. Я держал ее в руках. От этого было странное ощущение, очень приятное. Так бывает, знаешь, когда гладишь какого-нибудь пушистого зверька и смотришь на него: как он щурится, начинает доверять. Хотя, вообще-то, я раньше не понимал, почему люди на кошек умиляются.