— Да почему?
Ему было трудно ответить. Я ждала, сев поудобнее.
Он встал и обошел развалины вокруг. Потом зашел в лес, сразу обратив внимание на мертвых животных. Потрогал стволы сосен. Крикнул из леса:
— Ты никого не видела?
Я тоже не ответила.
Он подошел ближе и спросил:
— Как ты здесь оказалась?
Когда не знаешь, что сказать — говори правду.
— Через портал.
Он помолчал, обдумывая, но все же кивнул. Прийти через портал — это нормально. Никогда ведь не знаешь, куда выйдешь через случайную дырку…
— Здесь была пространственно-временная аномалия, — наконец, сознался Артем.
— Что? — не поняла я.
— Такие штуки стали появляться недавно. «Компасы» определяют их мерцанием. То есть, мерцающие красные точки появляются внезапно, а потом внезапно исчезают. Мы идем туда смотреть, что это такое, а там… — он обвел рукой окружающее пространство с жухлой травой и погибшими зверьками, — так. И люди тоже умирают. Мы хотели успеть до того, как дырка исчезнет и засечь то, от чего так происходит, но максимум, что удалось — это увидеть и уничтожить установку.
— Так это ты разрушил?
Артем разгреб завал и достал короткоствольное ружье. Осматривая, нет ли повреждений, он очень ласково обтер оружие рукой, а затем аккуратно вложил в поясную кобуру.
— Один?
Он посмотрел на меня через силу и сразу отвел глаза.
— Мы устранили капитана.
Ну ничего нет вечного и надежного! Команда устранила Германа?!
— Что?! Кто — вы?
Он напряженно подбирал слова. Он не обязан был оправдываться, но хотел. Хотел потренироваться перед объяснением с капитаном.
— Я, Кирилл и Егор. Мы несли вахту, остальные спали. Мы ждали, что аномалии вновь появятся, и отключили компас капитана.
— Зачем?
— Чтобы он не совался! Ты видишь, что здесь творится, но если бы ты видела людей, погибших в местах аномалий… У них лица искажены от ужаса. Можно только догадываться о том, что они не смогли пережить. А Герман даже не думает об этом, ему надо видеть своими глазами, трогать своими руками, а во что это обойдется — неважно!
— Ясно. А где Кирилл с Егором?
— Пошли к другой аномалии. Их две в этом мирке высветилось.
— И что теперь?
Артем отвернулся и глубоко вдохнул.
— Теперь я должен рассказать обо всем капитану, а он… черт!
Я растерялась.
— Не убьет же.
Артем горько усмехнулся.
— Ты плохо его знаешь. Ему на самом деле никто не нужен, он все может делать сам. Но мы… для нас…
Для них Герман и «Тайна» были жизнью — яркой, насыщенной, необычной, лучшей из возможных. Власть Германа над его командой не опиралась ни на принуждение, ни на награды, он просто был единственным, кому стоило и даже почетно было подчиняться. Артем мог не продолжать.