Появились в газете призывы: "Звучи вокально!", "Играй с листа, а прима виста (с первого взгляда)". "Отлично и хорошо - это знак качества. Удовлетворительно - взятие на поруки. Неудовлетворительно - повторный вызов с подпиской о невыезде". Хотя газета и называлась вполне серьезно "Советский музыкант" и была печатным органом консерватории. Многотиражка. Ее вывешивали по четвергам, когда она выходила из печати. И возле нее тоже собирались толпы, совсем как около "Мажоринок".
В коридорах и на лестничных площадках было запрещено играть на инструментах, но ребята потихоньку играли. В особенности на лестничных площадках перед лифтом и сбоку от раздевалки. Спорили здесь и курили. Перед экзаменами и зачетами споры были со всевозможными цитатами и ссылками на знаменитых авторов и музыкантов. Горели все лампы над всеми расписаниями.
- Нельзя быть сытой мышью в искусстве! - кричал студент в кедах и с брелоком, который у него висел спереди на брюках, зацепленный за петельку для пояса. Брелок был похож на маленькую гирьку.
- Во всем должен быть инстинкт, - сказал кто-то.
Прежде Андрей обязательно ввязался бы в разговор, но сейчас ему было не до того. Сколько это, настоящий марафон, 42 километра? И еще 200 метров, кажется. Нет, там какое-то неровное число. Андрей выйдет таким, каким требуется для марафона. Стихи он сейчас с удовольствием почитает, и на лекциях посидит тоже с удовольствием. И успокоится.
В коридоре на Андрея чуть не налетела девушка с фортепьянного факультета.
- Тебя на конкурс? Поздравляю.
- Я не выиграл еще и первого тура.
- Выиграешь. У тебя запас прочности.
- Перестань.
- Ладно, суеверный! - Она заспешила дальше по коридору.
Андрей посмотрел ей вслед с ненавистью.
Подошел к Андрею Родион Шагалиев, тоже скрипач с первого курса. Занимается у профессора Быстровой. В синем "клубном" пиджаке-блейзере с рельефными, как монеты, пуговицами. Родион Шагалиев чем-то отдаленно напоминал Ладьку.
- Дубровник - это красота. Читал? Город-музей.
- Не читал. Слышал, - ответил Андрей. - Ты не помнишь дистанцию марафона - сорок два километра, а сколько метров еще?
- Не помню. Бикилу помню. Он теперь парализован. Вот бегал! А зачем тебе?
- Буду бежать, - сказал Андрей. - С тобой вместе.
- А-а, понимаю. Побежим.
Андрей совсем недавно видел Киру Викторовну на концерте американского скрипача Деррика Смайта. С ней были Маша Воложинская, Франсуаза и Дед. Маша, очевидно, сменила в очках стекла на более сильные, потому что глаза ее как-то приблизились к стеклам. Дед был весьма импозантным, по-прежнему с животиком. А Франсуаза просто русская девочка: под браслет были вдеты две ромашки.