Да, не надо больше слов, окончательно решил Ладя. Не то получится с ним нечто такое, как в этом "универсаре". Лучше он просто скажет ей: "Сандик!" Он никогда еще так ее не называл. И она сразу все поймет. Санди. Сандик!
ГЛАВА ВТОРАЯ
В Бобринцах, под окном школы, как всегда, сидели старики, и среди них Яким Опанасович. Они слушали, как Ганка занималась со своими учениками, и обсуждали попутно всякие события в масштабе земной кули*.
_______________
* Земного шара (укр.).
Яким Опанасович курил сигару, гавану. Ладька прислал по почте. Курил ее уже несколько дней с перерывами.
Местные собаки были потрясены распространяемым сигарой запахом. Они его сразу учуивали, где бы Яким Опанасович сигару ни закурил, стояли поодаль и строили недовольные рожи.
- Демонстрируют бескультурье, - говорил о собаках Яким Опанасович.
Ганка закончила занятия с учениками, отпустила их домой. Теперь она часто оставалась в пустом классе одна. Ей не было грустно, но было и невесело. Она не понимала, как ей было на самом деле, и Ганку это смущало, беспокоило, потому что она всегда все знала о себе до конца.
Вдоль окна вились дымки самосада. Среди дымков выделялся могучий дым сигары. Каждый раз Яким Опанасович заводит беседу о колодце, о цементных кольцах, которые заказал для колодца; их уже отливают где-то на комбинате, о том, что копать колодец надо в плаще-серяке, чтобы было так, как говорят: "Мыло серо, да моет бело", и тогда будет обеспечена светлая чистая вода, стихийная жидкость из далеких глубин, недр земли. Болтливый старик все придумывает и говорит это громко, чтобы слышала Ганка, чтобы она знала, что он не сомневается - Ладька скоро приедет в Бобринцы на какие-нибудь каникулы или в фольклорную экспедицию, записывать народные песни. Ладька еще вернется сюда, к своим друзьям. Но Ганка сомневалась, что Ладя вернется. Яким Опанасович - это такой же Дон-Кихот, как и старая мельница.
А Яким Опанасович говорил о том, о чем он точно знал, будто по радио слышал; говорил громко, чтобы все могли принять участие в разговоре и не сомневались бы в скорой встрече с Ладькой и его скрипкой. Воодушевлялся, размахивал сигарой.
Ганка ненавидела его в этот момент - пустой старик. Неминучая традиция каждого села. Не работают толком и дома не сидят, лепятся к чужой жизни и судачат, как бабы.
Поодаль стояли собаки.
- Имеете ли вы понятие о темных очках? Чтоб на соньце дивиться? спрашивал у собак Яким Опанасович.
Собаки отмалчивались и продолжали строить рожи, демонстрировать бескультурье.
- Сигарой кубинской вы, значит, брезгуете. Вам бы сметаной да смальцем закусывать, по селу дурнями скакать. И Дiла нема. Вот яка з вами полемiка.