Бульвар под ливнем (Музыканты) (Коршунов) - страница 6

В учительскую вбежала пожилая аккомпаниаторша, маленькая, в пестром, почти летнем костюме. Туфли на ней тоже яркие, почти летние. Очевидно, ей было все равно, совпадает ее одежда с временем года или не совпадает. Она не придавала значения подобным условностям, она была выше этого. Пожилая аккомпаниаторша, ни на кого не глядя, устремилась к окну и с шумом открыла первую раму.

- Вы что, Алла Романовна? - спросила Верочка, которая переписывала набело сводку успеваемости.

- Забыла вчера масло взять.

Между рамами окна лежала пачка масла. Алла Романовна взглянула на масло, приподнялась на цыпочки - при этом туфли как бы самостоятельно остались стоять на полу. Достала из сумки пачку творога и положила возле масла. С шумом закрыла окно.

В учительской после слов Ипполита Васильевича возникла неестественная тишина. Алла Романовна не обращала на эту тишину никакого внимания, как она вообще ни на что не обращала внимания.

- Верочка, у кого я с утра?

- У контрабасистов.

- Мне казалось, у виолончелистов.

- Алла Романовна!.. - Верочка с укоризной посмотрела на аккомпаниаторшу. - У виолончелистов вы были вчера.

Кто-то из молодых преподавателей потоптался, покашлял и начал осторожно звонить по телефону, который стоял у Верочки на столе, в кабинет звукозаписи.

- Сим Симыч, вы подобрали Римского-Корсакова?

- Готово, - ответил из аппаратной заведующий кабинетом.

- У меня занятия в классе... - преподаватель отошел от стола Верочки, насколько позволял эластичный телефонный шнур, и посмотрел в расписание, двадцать первом. Включите пленку.

Алла Романовна приколола еще одну записку с надписью "творог" и, сверкая яркими туфлями, исчезла за дверью.

Кира Викторовна молча покинула учительскую. День у нее предстоял тяжелый. Ушли и остальные преподаватели. Самые молодые, больше похожие на учеников, чем на преподавателей, направились к репетиционному залу. По пути негромко разговаривали.

- Вчера Дима Назаров из второго класса говорит, да кому - Ипполиту Васильевичу, что ему не нравятся у Рамо украшения. "Можно, - говорит, - я их сниму".

- И что Ипполит?

- Снимите, господинчик мой, если не нравятся.

- Ну и он?..

- Снял.

- Ипполит двойку поставил?

- Сказал, что отметку выставит года через два-три. Или через пять!

- А меня Гусев измучил. Я его боюсь.

- Отправьте к Ипполиту Васильевичу.

- Уже.

- Что?

- Отправила и получила обратно.

- Что сказал?

- Что сказал... "Не преступно, но некрасиво".

Преподаватели тихонько засмеялись.

В контрольном динамике кабинета звукозаписи раздались первые такты "Шехеразады" Римского-Корсакова для двадцать первого класса. Сим Симыч, щуплый подвижный человек в рабочей блузе, надетой поверх пиджака, все всегда слушает у себя в кабинете в контрольном динамике. Он видит свою молодость, своих друзей-оркестрантов в маленьких черных галстуках-"гаврилках" на эстраде сада "Эрмитаж" в Москве или в Летнем саду в Петербурге. Иногда он берет в школе у кладовщика дежурную виолончель, снимает рабочую блузу и один поздно вечером поднимается на эстраду школьного репетиционного зала. Играет. Он не грустит, ему приятно и радостно от всего этого. И ему еще радостно, что он продолжает служить музыке - работает в школе и что вокруг него юные музыканты, которые еще только наденут свои первые черные галстуки.