Когда я приехала, мы обнялись – обычно мы не целовались, считая, что это неуместно и слишком по-родственному. Это выглядело так, будто он снял проститутку, хотя в этом отчасти был смысл. Но как только я прильнула к нему, ощутив знакомый запах и потихоньку расслабляясь, он отстранился. Ничего не говоря, он толкнул меня на пол, ударом ноги закрыл за собой входную дверь и расстегнул ширинку.
Схватив за волосы, он поставил меня на колени, я открыла рот, и в этот момент все мысли о статьях и рождественских пьесах, организации вечеринки или о чем-то другом, кроме вкуса его члена, вылетели из моей головы.
Он пододвинулся, чтобы опереться на входную дверь, и я переползла вместе с ним, не желая и (технически, так как его руки тянули меня за волосы) не имея возможности выпустить его член. Я то полностью всасывала, то отпускала член, наслаждаясь реакцией Тома. Он кончил, оставив на задней стенке моего горла такое количество спермы, что, казалось, он тоже с нетерпением ждал момента, когда сможет выпустить праздничный пар. Очень скоро его дыхание замедлилось, и он отпустил меня.
– Это было великолепно.
Я улыбнулась. Он застегнул ширинку и помог мне встать, довольный и возбужденный оттого, что мы, очевидно, не потеряли ни минуты времени на прелюдии той части каникул, которая была связана с потрясающим сексом.
Он шлепнул меня по заду.
– Пойдем что-нибудь перекусим.
– Хорошо…
Моя вагина увлажнилась, а мои соски были заметны сквозь топ. Я видела, как весело блестели его глаза, и не собиралась доставить ему удовольствие, обнаружив, как сильно я хотела кончить. Я могла и подождать. Я довольно терпелива. Ладно, кого я обманываю? У меня нет терпения. Но что такое пара часов?
Мы приятно провели остаток дня. Отправились в город, я купила книги и сумочку, которая мне так понравилась, что я еле сдерживала веселье. Мы пообедали, сходили в кино, выгуляли собаку, хрустя по подмерзшей земле. В общем, все было замечательно, спокойно и так, как и должно быть в период между Рождеством и Новым годом… за исключением возраставшего во мне сексуального напряжения, вызванного мыслями о том, что, возможно, произойдет, когда мы вернемся.
И вот мы вернулись. Попили чаю. Посмотрели телевизор. Приготовили ужин. К тому моменту, как мы добрались до постели, мое терпение заметно поубавилось. Когда мы устроились в постели, он поцеловал меня в лоб. И – заснул.
Великолепно.
После того как несколько недель назад меня угораздило «разбудить его, мастурбируя», я не собиралась повторять свою ошибку. Поэтому я тихо лежала в постели, наблюдая за падавшим на стену длинным отражением уличного фонаря, слушая тихое дыхание Тома, сдерживая свой порыв удушить его подушкой. В конце концов я заснула. Моя последняя мысль была об