Начался его розыск по всем участкам, где были отряды ОМСБОНа.
За двадцать минут до взрыва Бодров в кромешной темноте, осторожно, метр за метром обследуя стены, нашел ящик с замыкателем, рванул его на себя и пальцем нащупал металлический мостик, медленно двигавшийся к контакту. Мгновение – и механизм замер {72}.
События на фронте в период с 16 по 21 ноября и в последующие дни начала декабря показали, что танковые группы врага (3-я и 4-я, в частности), имевшие задачу совершить быстрые, оперативные прорывы и стремительный обход Москвы, оказались втянутыми в затяжные бои {73}.
Операция «Тайфун», по существу, уже в это время начала все больше проваливаться. Это свидетельствовало о кризисе гитлеровской стратегии блицкрига.
Последующие боевые действия ОМСБОНа связаны уже не с обороной столицы, а с выполнением заданий в ходе начала контрнаступления под Москвой.
Чтобы зримее представить историю участия ОМСБОНа в контрнаступлении, заметим, что ее воины взаимодействовали не только с 16-й и 30-й армиями, но и с 1-й Ударной и 20-й армиями.
Известно, что 1-я армия совместно с 30-й и 20-й должна была нанести удар на Клин и далее в направлении на Теряеву Слободу; 20-й армии ставилась задача во взаимодействии с 1-й Ударной и 16-й из района Красная Поляна – Белый Раст наступать в направлении Солнечногорска и далее на Волоколамск; 16-й армии и предстояло своим правым флангом нанести удар на Крюково {74}.
Омсбоновцам нужно было в значительной мере восстановить то, что раньше ими было разрушено, а также провести части Красной Армии по тем минным полям, ключ к разминированию которых фашисты так и не смогли найти. Такова была своеобразная диалектика военной службы. Эта работа выполнялась с еще большим воодушевлением, чем прежде, ибо она была связана с наступлением, с освобождением наших городов и сел. К этому добавим, хотя это пока явственно не ощущалось, работа эта была скорее ради жизни, а не смерти.
Приведем следующее наблюдение М. Ф. Орлова: «Минные поля, созданные нашими подразделениями, были настолько мощными, что вражеские саперы не успели их обезвредить. Если они раньше препятствовали продвижению немецких войск вперед, то теперь, оказавшись в их тылу, они мешали отступлению. В узких проходах, проложенных через минные поля, создавались пробки, застревали машины, тягачи, орудия, танки. Пытаясь объехать эти заторы, гитлеровцы наскакивали на мины, взлетали на воздух… Позже я читал в одной книге, что наших летчиков удивляло, почему немцы беспомощно топтались под бомбами и не рассредоточивались по полю. Секрет был, – заключает автор, – в наших минах. Бежать гитлеровцам было некуда» {75}.