Но на следующей неделе с Наядой произошли странные изменения: —заканчивала аккуратно, если и поперек, то посередине – сойдет; – произносила слова: «И держим баланс до конца фразы». Тут уж мы без нее определяли, где у нас «конец»; – свое самобытное «всё!» заменила на обычное «спасибо» и «спасибо большое»; – с завидной регулярностью после «спасибо» добавляла в мою сторону «замечательно» или «восхитительно», никакой связи этих слов с моей игрой не просматривалось; – в паузу перед пуантами подошла и ласково поговорила со мной за жизнь; периодически сама задавала темп; – один-единственный раз, когда ее конец пришелся на мою вторую долю, а это было очень заметно, она дернулась и очень расстроилась (в прошлый раз расстраивалась только я); —в конце забабахала концертмейстеру такой пафосный реверанс, что я подумала – сейчас хором запоют «Happy Birthday».
Минут через десять после начала класса я, морально приготовившись весь урок цедить ум-ца-ца, усовестилась и начала играть прилично. Причину столь неожиданного преображения Наяды заподозрила в следующем: у нас наверху есть балкон-комната, где сидят родители, когда хотят посмотреть класс. Или преподаватели. Оттуда виден зал, а из зала ничего не видно. Там во время урока сидели мои дети. Вероятно, в прошлый раз кто-то из преподавателей туда заходил и имел удовольствие все это видеть? Во всяком случае, я ни единого слова никому про Наяду не говорила. После урока спрашиваю детей:
– К вам кто-нибудь приходил во время занятия?
– Да. И директор несколько раз приходила, но мы себя хорошо вели, не шумели.
– Молодцы.
Приятно, что не одна я заметила безобразия танцовщицы. Наяда поправила не только свое качество работы, начала считать и вообще все делала аккуратнее, но и с пианистом стала ласковой. Уж не знаю, что наша директриса ей наговорила, но на ум радостно пришел кот Матроскин со своим: «И птичку нашу я попрошу не обижать!»
Семнадцать мгновений зимы
Я когда-нибудь убью какого-нибудь преподавателя балета.
В быстрой, но извращенной форме. Не знаю, кто будет тот крайний, возможно, это будет случайная жертва, но, уважаемые преподаватели, если вы увидите, как по улице ведут всклокоченную девицу, закованную в наручники, на всякий случай – отойдите подальше, ибо я, не исключено, учуяв преподавателя балета, могу внезапно кинуться и мощным рывком завалить еще одного. Берегите себя…
…Дав согласие отыграть концерт восьмого декабря, я выставила только одно требование: предоставить мне список музыки или нотный материал ко Дню благодарения (двадцать второе ноября) – это каникулярная неделя, а там меньше двух недель остается, и неизвестно, чего они там насочиняют, – мне учить надо, а то и ноты искать. Добавим к этому, что многим классам, выставленным на сцену, уроки играю не я, поэтому не буду знать, что там происходит. Итак, грозно выдвинув условие и получив решительное согласие, я тут же о нем намертво забыла. Однако…