Чувствуя себя совершенно свободной после удачно завершенной работы, Талли решила съездить к отцу. Увы, в этот радостный для нее день Сэм выглядел даже более бледным и слабым, чем обычно. Он явно чувствовал себя не слишком хорошо, и Талли подумала, что отец простудился, хотя на улице было довольно жарко.
— Что с тобой, па? У тебя что-нибудь болит? — встревожилась она. — Может, вызвать врача?
— Не стоит. Артрит разыгрался, только и всего, — ответил Сэм, и Талли предложила ему встать с постели, чтобы немного пройтись хотя бы по дому, но он не захотел.
Амелия потихоньку шепнула Талли, что Сэм весь день ничего не ел и ей так и не удалось его уговорить сделать хотя бы несколько глотков бульона. Ее слова серьезно обеспокоили Талли. Ей было очевидно, что за прошедшие несколько дней здоровье отца заметно ухудшилось и что он нуждается в постоянном присмотре. Она давно собиралась нанять сиделку, которая могла бы оставаться с ним и ночью, и теперь решила, что сделает это в любом случае, вне зависимости от его согласия. Сэм сильно ослаб, и она боялась, что он может упасть, удариться или что-нибудь себе сломать.
То, что не удалось сделать Амелии, удалось ей. Талли решила поужинать с отцом, и в ее присутствии он съел несколько ложек супа и выпил чаю. Они как раз заканчивали трапезу, когда позвонил Джим. По его словам, у него были кое-какие новости.
— Я сейчас у папы, — ответила Талли. — Можно я перезвоню попозже?
— Конечно, звони мне на мобильник. Впрочем, у меня ничего важного… просто сегодня Бриджит предложили сделку. Подробности я расскажу, когда ты перезвонишь. — И Джим дал отбой.
«Какую еще сделку?! — недоумевала Талли. — Сто лет тюрьмы вместо ста пятидесяти?» От Джима она знала, что Бриджит попыталась сослаться на временное помрачение рассудка, в надежде снять с себя обвинение в умышленном убийстве, но он был уверен, что этот номер у нее не пройдет. Судья, сказал Джим, очень быстро поймет, что Бриджит была в своем уме и что убийство она совершила, как выражаются юристы, «на почве острой личной неприязни», что ни в коем случае не могло смягчить ее вину.
— Ну что, дочка, ты довольна своим фильмом? — спросил Сэм, когда она убрала телефон.
Он уже знал, что как раз сегодня Талли закончила работу над картиной. Интерес его был совсем не праздным — отец всегда очень подробно расспрашивал Талли, что и как она делает, как решает разного рода проблемы, как идут съемки и монтаж. В результате он отлично разбирался в современной режиссуре и, наверное, мог бы давать ей советы, но никогда себе этого не позволял. «Я — профессиональный зритель, — говорил он, когда Талли шутила по этому поводу. — Мое дело — смотреть фильмы, а не анализировать твои успехи и неудачи».