Дежурный сотрудник похоронного бюро был вежлив и внимателен. Сначала он повел их выбирать гроб, потом предложил несколько вариантов погребальных служб, и Талли выбрала церковное прощание. Потом клерк попросил приготовить отцовскую фотографию, которая будет выставлена в церкви, а также костюм, в котором Сэма должны были положить в гроб, но и это было еще не все. Ей предстояло купить участок на кладбище, написать некролог, выбрать подходящую музыку, договориться с церковной администрацией о времени похорон и найти священника, который совершит отпевание. Дел, о которых предстояло позаботиться, было так много, что Талли почувствовала, что у нее голова идет кругом.
Почти не глядя она подписала договор и несколько бланков, после чего они с Джимом поехали на кладбище. Там они выбрали спокойное местечко под раскидистым деревом, и Талли договорилась, чтобы впоследствии сюда же перенесли и прах ее матери. В итоге она приобрела сразу четыре смежных участка — в том числе для себя и для Макс. Эта идея пришла ей в голову совершенно неожиданно, и Талли мысленно ужаснулась тому, какие мрачные мысли приходят ей в голову, но потом подумала, что ничего страшного в этом нет — просто ей хотелось быть уверенной, что когда-нибудь все они будут лежать рядом. В целом, однако, ей было очень не по себе от всего, чем она вынуждена была заниматься: хлопоты об отцовских похоронах напоминали Талли о том, что ее жизнь в последнее время полна утрат и потерь. Тщетно она пыталась припомнить хоть что-нибудь хорошее, что случилось с ней за прошедший год с небольшим; все ее воспоминания были буквально напитаны болью, и в конце концов Талли решила, что не вспоминать будет легче.
С кладбища они поехали в пресвитерианскую церковь в Бель-Эйр, чтобы договориться со священником, но того не оказалось на месте, и им пришлось ждать почти час. В результате, когда Джим привез Талли домой, было уже почти семь вечера, и она еле держалась на ногах, а ведь ей еще предстояло писать некролог.
Войдя в гостиную, Талли бросила свою объемистую сумку на диван и, без сил опустившись рядом, посмотрела на Джима, который провел с ней почти весь день.
— Спасибо, — снова поблагодарила она. — Я просто не знаю, как бы я со всем этим справилась, если бы не ты.
Джим кивнул. Он видел, что Талли говорит это совершенно искренне, а не из вежливости; кроме того, ему было очевидно, что она смертельно устала. За несколько часов Талли, казалось, похудела еще больше: щеки ее впали, скулы заострились, и только глаза на осунувшемся лице казались огромными, как крупные тропические звезды. Если бы Джим не был для нее посторонним, он бы уложил Талли в постель, но сейчас не решался предложить ничего подобного, поэтому просто заварил и принес ей на диван чашку с чаем.