Группами перевезли батальон в район Двуречья, откуда абхазы двинулись пешком. Шли и днём и ночью. Тропиночка: шаг вправо — пропасть, влево — можно нарваться на мину. Шли через пять метров друг от друга: если кто подорвётся, чтобы следующий не погиб. Плечи оттягивали огромные рюкзаки.
У Наташи в ботинках повылезли гвозди. Она выкинула обувь, пошла в тапочках на толстой подошве, которые к концу пути стёрлись. Впереди шёл Воронеж, бубня какую-то воровскую песню и называя себя и всех идущих: «Мы как смертники!»
Но никто в обсуждение не вступал. Замыкали колонну старики на лошадях, которые нужны, чтобы вывозить раненых. Появились хутора по два, по три дома, иногда — по четыре. Вокруг домов тянулись пасеки.
Вперёд выходила разведка, проверяла, есть ли кто, и батальон двигался дальше.
Как назло, полил дождь, и пришлось накрываться чем попало, но это мало помогало. Шли и не знали, дойдут или нет. Первую ночь, мокрые от дождя, спали на пасеке в омшанике. Проснулись голодные, холодные и — вперёд. Вторую ночь — на скотном дворе. Вонь! Уставшие, спрятались под крышу и растянулись на земле.
Под утро встали и спустились в село Гум.
— Уже больше домов, — заметил Воронеж.
В селе оказались грузины. Их пришлось выбивать. Гум — село как на горках. Спускаешься с одной, а поднимаешься на другую — опять Гум.
Грузины сидели на высоте и обстреливали. Батальон растянулся и пошёл вперёд через чайные плантации. Час-другой — и Гум взяли, но потери с обеих сторон оказались немалые. Наташа бегала от раненого к раненому. Старалась ни в чём не уступать ей и Инга. Тут же грузили раненых на лошадей и отправляли в тыл.
В Гуме уже спали как на перинах. Может, это были и матрацы, но Наташе запомнилось ощущение: как на перине. Видимо, из-за походной жизни она совсем забыла, что такое отдых в нормальной кровати.
— Да, здесь не развлекаловка, — сказал о своём первом бое Воронеж. — Того и гляди пулю влепят… — А куда пулю? — спросила Инга.
— Как — куда? Да хоть куда!
— Э, не-е… Знаешь, абхазская женщина спрашивает: «Куда у моего сына ранение?» И если ей отвечают: «В спину», — она отказывается его принимать.
— Дурь какая-то!
— И ничего не дурь! С трусом как? Это же на весь род позор! Слышал, что вертолёт сбили в Лате?
— Это в Кодорском ущелье, что ль?
— Да… Так после этого некоторые парни струсили и побежали с передовой домой. А их матери на порог не пустили. Прогнали. Понимаешь, что такое абхазская женщина? Что такое абхаз? Это воин! — Слушай! Давай не гни тут… Мы, русские, тоже не лыком шиты.
До Воронежа дошло, что в стране, в которую он попал, люди поступают подчас как герои древних мифов. И к этому располагает величественный горный ландшафт.