Листок, на котором значились абсолютно неизвестные мне имена, не был похож ни на признание, ни на стихи. Я чуть не разревелась.
— Что это? — с нарочитой бодростью произнесла я. — Список многообещающих модернистов?
Он взглянул мне в глаза и сразу все понял. Это взаимопонимание было заложено в нас изначально: встреть я его пять, десять, пятнадцать лет назад, результат был бы абсолютно такой же. Его рука легла на мою. Мгновенное притяжение. Невесомый баланс.
— Я удивился, что ты не спросила, где я раздобыл твой телефон. Ты разве не узнала этот листок? Смотри, сюда вписаны твое и мое имена. Я его обнаружил на полу, когда все ушли. Просто думал о тебе и не хотел уходить, надеясь, что ты зачем-то вернешься. И вдруг нашел в углу этот листок.
Это был брошенный полицейским список свидетелей.
Листок, куда нас вписала судьба.
* * *
«Свадебный» позвоночник
Взлет и падение, безвестность и слава идут рука об руку — а порой одно и то же событие содействует успеху одного человека и приводит к краху другого.
Вот, например, рассказ о жабе, изменившей судьбу.
Чувствительный, любивший классическую музыку Пауль Каммерер хотел быть музыкантом, и все его знания энтомологии с орнитологией изначально сводились к умению повязывать галстук-бабочку и надевать, с раздвоенным как у ласточки хвостом, фрак, но судьба подтолкнула его к естествознанию, а естествознание, в свою очередь, привело его к самоубийству в возрасте сорока шести лет.
Каммерер отрицал дарвинизм и считал, что если ты непрестанно совершенствовал свою технику игры на рояле или умение писать гуашью и маслом, то эти приобретенные тобой навыки передадутся и твоим сыновьям с дочерьми (кстати, свою собственную дочь он назвал «Ящерицей» или, по латыни, Лацертой).
Принимая участие в бурных дебатах по поводу унаследования европейской жабой Алитой приобретенных характеристик, Каммерер заявил, что появление так называемых черных «свадебных» позвоночников у жаб мужского пола обусловлено механизмом наследования, и что он может это, предъявив конкретную мужскую особь, убедительно доказать.
Ученый Кингсли Нобл не поленился тщательно исследовать и подергать за лапки живое «доказательство» Пауля в Вене и обнаружил подлог. Его ныне знаменитый доклад был опубликован журналом «Природа» в 1926-м году.
Почти сразу же после обнародования этих веских, венских «фактов», Пауль Каммерер застрелился (его тело обнаружили на берегу пруда, где в камышах как в насмешку громко квакали жабы), несмотря на то, что никто так и не смог подтвердить заявление Нобла о том, что именно Каммерер ввел шприцем чернила в большой жабий палец, чтобы и позвоночник тоже стал черным.