А вот представьте, что писатели взялись бы обмениваться устными мнениями по поводу, скажем так, «прототипов». Дурость, ложь, немота, глухота. И полная бессмыслица. А так — «встретились, поговорили…» Обоюдно утёрли «невидимые миру», зато хорошо видные друг другу слёзы. И никакой неловкости.
Марина Палей
Если бы писателя Маргариты Меклиной не существовало, мне пришлось бы её придумать: эта проза существует, чтобы напоминать — у слова по-прежнему могут быть вкус, цвет, осязание, сила сострадающ его и насмешливого взгляда. Эта проза происходит медленно, точно, даже с несколько томным самолюбованием, задерживаясь на особенно сильных мнениях, чувствах, метафорах. По выражению одного замечательного непонятного художника, в объекте искусства важнее всего — сделанность — Меклина знает, что это такое. Персонажи Меклиной украдены ею из так называемой реальности и перемещены в волшебный, жутковатый замок слов, где нет смерти, нет снисхождения, а падших не жалеют, а желают.
Полина Барскова
Если бы я писал статью о прозе М. М., я бы её назвал «Проникновенное перо», позаимствовав эту двойчатку у автора, чьё пристрастие к подобным созвучиям возникло, вероятно, из сочетания собственных имени и фамилии. А если бы я вспомнил, что на блатном жаргоне «перо» — это перочинный ножик, то разговор о рассказе «Моя преступная связь с искусством» занял бы в статье центральное место.
Если же без шуток (но в продолжение их содержательности) — перед нами проникновенная и ранящая проза, нежная и беспощадная к тому, кого воскрешает: к отцу, к возлюбленному… — к миру. Чувственная, музыкальная, иногда сбивающаяся почти на стихи, она в то же время со зрелой расчетливостью распределяет себя на дистанции и создает объёмное и живое в каждой интонационной тючке изображение.
Владимир Гандельсман
Дорогая Маргарита. Твое писательское мастерство <…> поражает. Я была тронута <…> профессионализмом твоей прозы… Надеюсь, из-под твоего пера выйдут и другие истории.
Урсула К. Ле Гуин
Эпиграф из Бодлера Hereux celui qui comprend sans effort le langage des fleurs et des choses muettes (Счастлив тот, кому понятны без труда язык цветов и молчащих вещей. Эпиграф дадим без перевода.) Когда я иду к себе на участок, называемый «Березки», воображаю себе не поручиком в отставке, а гуль-муллой — священником цветов. Дойдя до поворота, вижу веселую стайку ромашек. Думаю о Маргарите Меклиной с нежностью. Здравствуй, сестра (по-французски marguerite — ромашка).
Александр Ильянен
(из нового романа «Братья и сестры»)