В общем, и мерзко, и мерзло: хмуро и мокро снаружи, зябко и замшело внутри. Как ни заворачивался я в высохшую шкуру оленя, при каждом моем движении выстреливающую как револьвер, мне все равно не удавалось согреться. Когда, стуча зубами и отчаянно лихорадя, я почти отдал Богу душу, Тан Су-би вошел ко мне в комнату и прилег на кровать. Поначалу, не поняв его устремлений, я попытался его оттолкнуть, но затем пошедшее от него тепло сморило меня и я сразу заснул. Когда я очнулся, он сообщил, что, пока я был в забытье, меня навестил местный колдун и обвязал вокруг моего запястья семь волосков, выдранных у какого-то черного зверя (наверно, собаки). Я был без сознания ровно пять дней.
Тан Су-би, совмещающий должности моего сопровождающего и толмача, свободно общается на нескольких языках, но, как это часто бывает с такими людьми, эти умения не вводят его в высокогорний храм знаний, а лишь превращают в отчаянного хитреца. Недавно я был с ним на базаре. Проголодавшись, я попросил его узнать цену какой-то пампушки и прекрасно расслышал ответ: «три деньги». Тан Су-би перевел мне «четыре», не догадываясь, что будучи самоучкой, я уже оставил числительные позади и перешел к отвлеченным понятьям. На этом же рынке я увидел китайца, державшего подвешенную за веревочку клетку, которую он свирепо раскачивал и в которой в неудобных, несваримых позах лежали дохлые крысы. Я стал гадать, что же он продает:
— крыс, которые у китайцев считаются лакомством?
— железную клетку?
— или, может быть, клей, крепивший веревку к клетке с отвратными тварями, которых он яростно тряс?
Но ни одно из этих трех «К» не вписалось в крысиную китайскую крестословицу — оказалось, что продавец торговал отравляющим веществом, а бедные умерщвленные грызуны служили подтверждением силы этого адского яда!
В общем, набрался я тут впечатлений — и все не без участия Тан Су-Би. Он, например, рассказал мне о некоем чудаке — чернобородом враче, странствующем по миру со своим единственным паспортом, Библией. Тан Су-Би и его обучил языку. Чернобородый лекарь, попросивший Тан Су-би в своих «лекциях» не избегать «грязных» слов, через полгода уже прочитал свою первую проповедь прихожанам. Местные нехристи исправно закидали его испражненьями. А однажды, только чернобородый чудак собрал вокруг себя новообращенных туземцев, как показались охотники, которым не давала покоя его голова. Заметив их, бородач приказал пастве петь псалмы чуть погромче и, очевидно, не вынеся нестройного пения, охотники — без черепа Чернобородого — удалились.