С поразившей моего противника благодарностью я поздравил его (а мысленно и себя) с победой и помчался к выходу. Покидая зал, я обратил внимание на странное оживление возле моего столика. Как я позднее узнал, это гроссмейстеры и мастера, рассматривая позицию, где я прекратил борьбу, приходили к печальному выводу для моего спасителя. Впрочем, в эти минуты я был уже далеко от шахматного клуба.
Конец этой партии прекрасно банален. Незнакомка опоздала на сорок минут, но все-таки пришла. Таким образом, победителями турнира стали трое: Михаил Таль, Лев Полугаевский и я (газеты ошибочно сообщали лишь имена первых двух, хотя мой приз был несравнимо ценнее).
В харьковском чемпионате я выиграл все оставшиеся партии, и вскоре Прекрасная Дама стала моей женой и переехала в Москву. С тех пор мы вместе читаем Блока. А если когда-нибудь расстанемся, то это произойдет только из-за шахмат.
Автору трудно удержаться, чтобы не рассказать в этой книге одну необычную историю про Дмитрия Гуревича, американского гроссмейстера, но «нашего» человека.
В конце девяностых мы с женой посетили швейцарский город Биль и встретили там Гуревича, участвовавшего в турнире. Когда жена узнала, что он скоро улетает в Нью-Йорк, она попросила Дмитрия передать письмо своей близкой подруге. В Нью-Йорке он выполнил обещание, зашел по адресу и отдал послание девушке по имени Евгения Бурштейн. И при этом сказал: «Извините, у меня к вам один нескромный вопрос. Когда-то, более четверти века назад, я был знаком с супругой Гика. Но в Биль он привез какую-то молодую девицу. Неужели он бросил свою первую жену? Как жаль, она была совсем недурна…»
Вот такой приятный комплимент достался мне, а вернее моей жене, от американского гроссмейстера. А все дело в том, что хотя сам я сохранился далеко не лучшим образом, моя единственная жена (других пока не было) совсем не меняется. Мне удалось создать ей такие тепличные условия, что она остается в целости и «невредимости» уже более трех десятилетий.