Николай поворошил бумаги на столе и взял в руки одну из них, показал Георгию.
Георгий улыбнулся.
— Кстати, Жоржи, ты жениться не собираешься? — Николай потянулся, и сплетя пальцы, хрустнул костяшками.
— А что, нужно срочно?
— Ага, желательно!
— Вот оно что, а я то, думаю, причём тут Вильгельм, — засмеялся Георгий, — Ну, говори, не томи, кого ты там мне выбрал?
— А не из кого выбирать. Есть одна единственная. И ту уже собираются за итальянца выдать. Я что вспомнил, все балканские князьки собираются на похороны, вот и Черногорский Никола телеграмму прислал, просит разрешения приехать. А у него дочь Елена на выданье, он её за Виктора-Иммануила планирует выдать. Нужно перехватить. Она на два года тебя младше, закончила наш Смольный, православная, что ещё нужно? Не уродина. Сам посмотри, — Николай протянул брату фотографическую карточку.
Георгий взял фото в руки, посмотрел, наклонил голову вправо-влево, закрыл левый глаз, потом закрыл правый — открыл левый и улыбнулся: — Ну, да, ничего, так.
Николай рассмеялся: — Было б "чего так", ты бы уже этой фоткой в меня запустил.
Через час, в Петербург ушла совершенно секретная телеграмма на имя министра иностранных дел Империи Николая Карловича Гирса.
"Не имею ничего против приезда князя Черногорского с дочерью Еленой. Следует доверительно ему сообщить, что приезд с дочерью более, чем желателен. От этого зависит финансирование на 1895 год. Николай".
Вы будете смеяться, но государство Черногория жило на русские деньги.
* * *
На следующий день, в девять часов утра, после траурной обедни, стрелки полка Его Величества вынесли гроб с телом усопшего Императора из дворцовой церкви. В Ялте уже ждали прибывшие из Севастополя корабли. Три километра, отделяющие Ливадийский дворец от пристани гроб несли на руках, сменяясь, стрелки, казаки конвойной сотни и гребцы с катера Его Величества. За ними пешком шла Императорская семья, прибывшие министры, придворные, чиновники из Ялты, дворцовая прислуга, местные жители. Оркестр играл похоронный марш. Многие плакали.
На пристани отслужили "усердную молитву", литию. Потом все поднялись на крейсер "Память Меркурия". Гроб с телом покойного установили на верхней палубе, на шканцах и покрыли большим Андреевским флагом. К гробу в почётный караул тотчас стали придворные. На мачте взметнулся Императорский штандарт.
"Память Меркурия" поднял якоря и медленно начал набирать ход. За ним тронулся траурный почетный эскорт, броненосец "Орёл", броненосец "Двенадцать апостолов", а также несколько кораблей поменьше.
В Севастополь пришли в пятом часу. Вся Черноморская эскадра выстроилась в линию и встречала усопшего императора приспущенными флагами и отопленными реями, склонив в знак печали горизонтальные перекладины на мачтах. Когда "Память Меркурия" начал входить в Севастопольскую гавань, над эскадрой взметнулся дым прощального салюта. Под пушечный гром крейсер вошел в Южную бухту и отшвартовался у Царской пристани. Георгий, стоявший в почётном карауле у гроба отца, насчитал тридцать один залп. Севастополь заволокло пороховым дымом.