«БМВ-328» — машина для энергичных людей. Размером с «жигуль», двигатель 2,8 литра, турбонаддув. Приемистая, чувственная, выносливая, как полупрофессиональная блядь.
Сначала ее бьют понемногу. Запчасти доступны и их выбор велик. Но быстро приходит день, когда Росинант рыцаря Страха и Упрека теряет форму. Его отдают стервятнику, тот разбирает машину дотла и продает россыпью. Вот оттого-то рынок запчастей для «БМВ» так богат.
Наискось от подъезда зала ВИП (бывший депутатский) стояла темная «БМВ» с большой трещиной на пластмассовом бампере. В ней сидели двое крепких мужиков. Пассажира звали «Добрый День». Водителя — Коля. Они внимательно следили, как там, где раскатан прямо в лужу красный ковер, ожидает персону большая и красивая машина.
Приказ предписывал Колдуна сопровождать, охранять и на глаза ему не показываться — он этого не любит. Но он задерживался — хотя самолет уже сел.
Добрый День еще раз посмотрел на часы. И тогда его лицо, обычно несколько отстраненное, стало еще загадочнее: в такие секунды вояки вспоминают Бусидо и прислушиваются, не свищут ли поблизости Валькирии. Может, это был высокий голос, что мерещился ему под Кандагаром? Или сопрано, что спело ему колыбельную, перед тем как на Богом забытую деревню в Сербии спустилась банда мародеров? Нет. Теперь это был соловей. Соловьи есть курские, орловские, а есть разбойничьи. Что-то новое обещало предчувствие.
Коля шевельнулся; нагнулся к лобовому стеклу. Добрый День мгновенно включился. Его глаза сфокусировались на точке в пятидесяти метрах впереди капота: там, в свете фар медленно проехавшего «Икаруса», блеснули золотые глаза. Потом колдун нырнул в машину непонятной марки.
Трогаясь, Коля подумал, что, может, смена транспорта — это к лучшему: белую машину в ночи сложнее потерять.
Шоссе без фонарей. Перекресток без светофора. Таксист вдруг нажал тормоз.
Обернулся назад — усталая, много повидавшая женщина; в ней не было радости от предстоящей встречи, как не было и тоски по оставшемуся за бугром миру. Весь ее мир — при себе, в дамской сумочке: телефонная книжка, пачка «клинекса» и любовный роман. Вот и все, что у нее есть.
Странная мысль явилась в стриженой голове: майская ночь их обоих равняет в правах. Человечьи глаза у нее, не звериные, пусть под изморозью одиночества, что приходит к нам не по нашей вине. Ее взгляд, блестящий ключ, провернулся у него в голове. Эос рождалась из пены морской, а это решение — из ночного тумана, сиреневого от галогенного света фар.
Почувствовав свободу, машина облегченно сцепила диски Ферадо, торопясь утащить себя влево: глупо торчать поперек дороги мишенью для трейлера. На асфальтовом проселке тоже можно не разойтись с подслеповатым местным рокером Димой — но это все-таки не Камаз.