Вновь послышался тихий шум мотора, на этот раз машина двигалась в сторону города.
— Легковая, — на звук определила Танька. — Стой и ничего не говори. Я сама все сделаю. А все-таки наши с тобой мужики — сволочи. Бросили нас ночью на шоссе, как котят. Выберемся, подруга, еще наверстаем упущенное удовольствие, если хочешь, конечно.
Из-за поворота показались слепящие галогенные фары. Их свет, казалось, пронизывал даже легкую летнюю одежду на девушках. Рассмотреть сам автомобиль было невозможно из-за этого сумасшедшего ослепительного света. Танька, как ни в чем не бывало, сидела на скамеечке и широко обмахивалась подолом юбки, будто бы ей было жарко. Белоснежные кружевные трусики буквально вспыхивали в ночи, то скрываясь, то показываясь.
Мягко скрипнули тормоза. Машина буквально подползла к остановке и замерла возле бордюра. В тонированных стеклах отразился загородный пейзаж с вмонтированной в него Танькой, которая обмахивалась подолом. Автомобиль впечатлял своим видом. Никогда раньше ничего подобного девушкам видеть не приходилось. Это был, несомненно, сделанный в наши дни лимузин, но исполненный под старину — в стиле ретро. Длиннющий, как городской автобус, в колесах не диски, а мотоциклетные спицы, под вытянутым капотом прятался мощнейший, но почти бесшумный двигатель, множество сверкающих никелем деталей, накладок, черный лак отливал идеальным блеском. Наверняка подобная «игрушка» стоила сумасшедших денег. Даже сложно было предположить, кому в городе может принадлежать машина. Лимузин просто стоял и пока не подавал «признаков жизни», если не считать тихого урчания мотора.
Наташе не к месту вспомнилась где-то вычитанная фраза, что мужчины ассоциируют мощь и размеры своих автомобилей с мощью и размерами фаллоса.
— Ни хрена себе, — тихо проговорила Танька, продолжая энергично обмахиваться подолом.
Наконец внутри машины обозначилось движение. Еле слышно загудел электропривод. Боковое стекло чуть сползло вниз. Света в салоне не зажигали. Из темноты донесся немного хрипловатый, но при этом высокий мужской голос. Говоривший явно был выпивши:
— Попутку, красотки, ловите?
— На последний автобус опоздали, — сказала Наташа.
— Ну так садитесь, подвезу, — донеслось из салона, затем послышалось, как обладатель хрипловатого голоса то ли цокает языком, то ли пьяно причмокивает губами.
— Сколько возьмете? У нас денег в обрез, — Наташа потянулась к защелке сумочки.
Из-за приспущенного стекла долетел смешок.
— Другим возьму.
— Нет, тогда — это вы одни езжайте. Мы не по этой части, — окрысилась на двусмысленность Наташа Бабарыкина.