Его черные глаза ничего не выражали от усталости.
— Город Безье пал под натиском де Монфора, — промолвил молодой рыцарь, переведя взгляд с Брижит на Кретьена. — Там устроили настоящую бойню, и весь город охвачен пожаром.
У Брижит перехватило дыхание. Сейчас она почувствовала себя так, будто промерзает до самых костей на январском ветру. Еще до того как Люк открыл рот, девушка знала, о чем он ей сообщит. Ибо глазам ее уже представали жуткие разорения непокорного городка. Кретьен закрыл лицо ладонями. В течение тридцати лет, до того как он избрал путь катара, Безье был его родиной.
— О господи, — прошептала Брижит, и на глазах у нее выступили слезы. — Какой ужас! — Она принялась успокаивать потрясенного книжника.
В ту ночь было полнолуние. Брижит, лежа на залитой тусклым светом кровати, не могла не думать о молодом де Монвалане. Признаться, со времен визита к Жеральде Лаворской мысли о Рауле ее не посещали. Правда, он часто ей снился, но поскольку Жеральда часто говорила о Монваланах с большой признательностью, это было неудивительно. Брижит почему-то была уверена, что Рауль сыграет определенную роль в ее жизни. Одно время девушка верила, что он избран судьбою, дабы стать отцом ее будущего ребенка, но шли годы, а их пути по-прежнему не пересекались. По правде говоря, она уже собиралась окончательно о нем забыть. И тут ее внутреннему взору вновь предстал его образ.
Она вспомнила вновь о том видении, что посетило ее на стенах Монвалана. Волны бушующего пламени и окровавленный меч. Он точно был в Безье, сейчас она была уже абсолютно в этом уверена, но вот что с ним теперь, это оставалось неразгаданной тайной. При мыслях о Рауле ее сердце забилось чаще. Она вновь восхищалась его потрясающей жизненной силой, ярким блеском глаз, белоснежной улыбкой. Он точно не убит, иначе она не смогла бы столь ясно его видеть. Брижит закрыла глаза и попыталась расслабиться, ее мысли сконцентрировались на жизненной силе Рауля де Монвалана.
* * *
Беренже наконец-то открыл глаза. Поначалу его окружала полная тьма, но спустя некоторое время он различил огненные отблески тускло горевшей глиняной масляной лампы. Струи лунного света, пробиваясь сквозь решетчатые ставни, отбрасывали клетчатую тень на лежавшее в ногах одеяло. Воздух был тяжел и неподвижен от летнего зноя, а комнату наполнял некий незнакомый Беренже довольно пугающий звук.
Лишь спустя несколько минут он сообразил, что именно так теперь работают его легкие, впуская и выпуская свистящий воздух подобно старым изношенным мехам.
Где он? Но поначалу он ничего не узнавал. Ни замок, ни лагерь. Боль была просто невыносимой. Чудовищная тяжесть давила на грудь. Он попытался хоть что-то вспомнить, однако все было напрасно. Внезапно Беренже ощутил какое-то движение в окружавшей его темноте. Черный силуэт в рясе, шепчущий какие-то слова. На мгновение рыцаря охватил животный ужас, и он уже ощущал, что сейчас к нему повернется оскалившийся в улыбке череп, и он увидит зажатую в костлявых пальцах косу. Но тут свет лампы упал на лицо склонившейся над ним женщины, и Беренже наконец-то признал сестру Бланш, ту самую, которую он вместе с Раулем спас во время разгрома Безье.