– Никак нет. Я…
– Молчать!!!
Накаляющуюся ситуацию спас подъехавший «Лис». Машина остановилась, и из нее вышли три человека, один с лейтенантскими нашивками. Кипучая воспитательная деятельность сержанта тут же прекратилась. Он сделал шаг назад от побледневшего Вержбицкого, развернулся лицом к офицеру и, скомандовав отделениям «Смирно!», взял под козырек.
– Знакомитесь с личным составом? – невозмутимо поинтересовался лейтенант, чинно вышагивая в сопровождении еще двух сержантов.
– Так точно! Выясняю обстоятельства потери состава отделения!
– Понятно, – лейтенант подошел к попавшему под раздачу звену и смерил командира взглядом. – Отряд?
– Эн!
Офицер сверился с записями в планшете и кивнул.
– Корпус восемь. Зуев, – обратился он к все еще красному от проявленного усердия сержанту, – выдели им провожатого.
– Есть! Эй, вы, с метлами, живо сюда!
Напрасно пытавшиеся скрыться блюстители чистоты боязливо засеменили в заданном направлении.
– Ты, – указал Зуев на самого щуплого, – где корпус восемь, знаешь?
– Так точно.
– Отведешь эти олухов, доложишься и назад. Выполняй.
– Есть.
Щуплый отдал метлу столь же болезненного вида товарищу и жестом пригласил потерявшуюся пятерку следовать за ним.
– Еще отставшие имеются? – Офицер вышел в центр перед построившимися отделениями и скрестил руки за спиной. – Ну что ж, теперь, думаю, можем продолжить знакомство. Спешу обрадовать, вам посчастливилось влиться в сплоченные ряды сто двенадцатого десантно-штурмового полка «Черный камень». Я – командир взвода лейтенант Морозов. Номер вашего взвода – три. Номер роты – двадцать два. Командир роты – капитан Вольфганг Ланге. Номер казармы – семнадцать. Ваши отделения: первое, второе, третье, – пересчитал он справа налево, – подчиняются сержанту Зуеву, Клещуку и Нефедову соответственно. Вопросы есть?
Он выдержал паузу, обводя личный состав оценивающим взглядом. На вид лейтенанту было около тридцати. Невысокий, под метр девяносто, худощавый, с отличной осанкой. Закатанные по локоть рукава пятнистого степного камуфляжа открывали мощные жилистые предплечья. Будто выточенная из дерева шея плавно переходила в идеальных пропорций коротко стриженную голову, покрытую черным беретом. Строгое, как с агитационного плаката, лицо от левой брови до середины подбородка пересекал шрам, обретенный, судя по глубине, явно не во время бритья. Прищуренные серые глаза смотрели без вызова, без злобы, почти дружелюбно, но Глеб поймал себя на мысли, что едва поборол желание отвести взгляд, встретившись с ними лишь на долю секунды.