Дэвлин держит пульт от телевизора, каналы мелькают один за другим, и он говорит, что все они — чушь собачья. Он говорит, что только он способен создавать телевизионные программы, которые стоит смотреть. Он в некоторой степени слетел с катушек и стал немного похож на психа. Я рассказал ему о том, о чем знал только он. И он знает, что об этом известно только ему. Все остальные, так сказать, причастные к этому делу — мать, отец, сестра, — все они уже умерли, умерли именно в таком порядке. Он никогда и никому об этом не говорил. Он это знает. Это его большой секрет. Самый-самый настоящий секрет.
Но не только это. Он еще видел Дженсена в больничной палате. Он совершенно отчетливо видел привидение из будущего, поэтому половина его мозговых извилин, кажется, выгорела. Теперь он поверит во что угодно. Сейчас он действует в основном на инстинктах. Он просто хочет спасти себя и свои деньги. ММ — детище Дэвлина, поэтому он пытается за ним ухаживать. Но он не знает, что ММ теперь уже не совсем ММ.
Однако он знает, что ММ обладает огромным талантом, который сам он не понимает. И еще он знает, что может продать этот талант, и что люди, которые делают телевизионные программы, будут от этого таланта в восторге, и что миллионы телезрителей будут это смотреть. И смотреть с удовольствием. Может быть, у Дэвлина и осталась нормальной лишь одна половина мозга, вторую закоротило после того, как он увидел Дженсена/Привидение из Будущего, и присутствовал при явлении Эмиля в телестудии, и услышал от меня свой маленький секрет. Но эта та самая половина, которая обладает организаторскими способностями. Он все еще способен заключать сделки и создавать телепрограммы. Он говорит, что сможет заработать для нас кучу денег. Между прочим, Дэвлин, этот сирота, немного похож на меня, немного — на ММ, немного — на Эмиля, чья мать погибла во время бомбежки, пока он воевал во Франции. И теперь Дэвлин хочет все привести в норму и заработать много денег. А у меня не хватает духу сказать ему, что ему так и не придется их потратить.
Я по-прежнему чувствую себя погано, хотя и не настолько, чтобы опять ложиться в больницу. Но Дэвлин ужасно спешит все организовать и вернуть свое шоу в эфир.
— Пора возвращаться к работе, да, Мартин? — повторяет он постоянно.
Пока я валяюсь на мягком старомодном диване Дэвлина, завернутый в одеяло, с шоколадными печеньями и кружкой чаю, Дэвлин носится по дому. Он без отдыха разговаривает по своему маленькому телефону, который беспрерывно звонит, издавая ужасные треньканья, каждый раз заставляющие меня вздрагивать. Он «решает вопросы», хвастаясь и пудря мозги по поводу ММ, заключая сделки со всякими козлами с телевидения. Он воплощает в жизнь свой грандиозный план.