— «Блин!» — думаю я про себя, наблюдая за тем, как мое лицо в зеркале то расширяется, то сжимается, пока я цепляюсь за раковину, пытаясь устоять на ногах. — Гребаный Гибсон меня поимел! Все мне испортил! Добрался до меня! — Я пытаюсь крикнуть: «Гибсон! Ты — сволочь!» — но из глотки не выходит ни одного звука.
Пока комната кувыркается вокруг меня, как ящик, сброшенный с горы, через мой мозг проносятся всякие яркие картинки. Гибсон, валяющий дурака, проваливающий экзамены… Но ему-то на это наплевать! Потом я вижу инструктора, которому тоже наплевать, будто все это было устроено специально, чтобы надуть меня, будто это какой-то заранее спланированный идиотский розыгрыш. Я пытаюсь сообразить, зачем кому-то это делать, зачем кому-то мне так гадить, как вдруг мое лицо вырастает прямо на глазах… Ну, я хочу сказать, в зеркале, конечно. Потом раздается треск и звон, мне страшно больно. Потом на меня обрушивается что-то белое и холодное, как снежная лавина. А потом — темнота.
Когда я очухиваюсь, то вижу, что надо мной склонился главный инструктор. А я лежу на спине в этом гребаном нужнике. За плечом инструктора я вижу Гибсона. У него очень обеспокоенный вид.
— Извини, — лепечет он, пожимая плечами, будто хочет сказать: «Я и понятия не имел, что эта хрень так подействует».
Я трогаю свое лицо, на нем кровь.
— Дженсен, — говорит инструктор, — кажется, ты ударил головой зеркало. На это была какая-то особенная причина?
— Наверное, я поскользнулся, — отвечаю я, соображая быстро-быстро, несмотря на боль и шок. — На куске мыла. Гибсон мылся как раз перед тем, как это произошло.
— Да, это так и есть. Серьезно, — говорит Гибсон. — Извини, приятель.
Я поднимаюсь на ноги при помощи инструктора, который поддерживает меня за руку.
— Как себя чувствуете? — спрашивает он.
— Нормально, — отвечаю я, чувствуя себя совершенно глупо.
— Похоже, рана совсем не серьезная. Идите-ка в медпункт, пусть медсестра вас перебинтует.
Поэтому остаток дня я провожу с повязкой на башке, морщась от боли каждый раз, когда двигаю шеей. Я раздумываю над тем, специально ли Гибсон меня так подставил. Но он так извиняется, так клянется, что сам не знал… Скоро я начинаю ему верить. Просто мне попалась хреновая «дурь», вот и все. Иногда после наркотиков чувствуешь себя нормально, иногда — нет. Иногда один и тот же наркотик вырубает твоего приятеля, а ты сам чувствуешь себя великолепно. Странное и непонятное это дерьмо — наркотики. Но с ними всегда так.
В общем, так я стал квалифицированным агентом первого разряда Департамента безопасности. Меня ждал мой первый СП, а моя башка была разбита об зеркало и страшно болела.