– При чем тут трусы?! – опять нахмурилась она.
– Я говорю это образно, – завилял Петр. – Так тебе хочется быть такой же ненормальной?!
– Лев сказал… – Она осеклась. – Дурманов сказал мне, что собирается сделать с моей помощью по-настоящему серьезную передачу…
– Хочешь, я скажу, чего он действительно желает?! – перебил ее Калачников.
– Ну?
– Залезть тебе под юбку!
– Выбирай выражения! – вспыхнула Марина.
– Тебя не устраивает форма? Хорошо, скажу иначе: он вознамерился добраться до твоего нежного цветка! Собрать с него всю пыльцу!
– Пошляк! – воскликнула Марина. – Я пойду. – Громыхнув стулом, она поднялась и решительно направилась к двери, но потом вернулась, чтобы положить на тумбочку пакет с фруктами. – Выздоравливай.
– Еще только два слова, ну пожалуйста! – попросил ее Калачников, и хотя она остановилась, но на стул уже не села. Петру этого было достаточно, он стал быстро говорить: – Мы живем в ужасное время. Всеми нами манипулируют сейчас больше, чем когда-либо в истории человечества. Нам указывают, что мы должны есть, пить, на чем спать, ездить, в каких домах жить, каких ценностей придерживаться. И главным инструментом этих манипуляций является телевидение, где существует всего несколько мерзавцев – чертовых продюсеров, определяющих буквально все. Для этих людей не существует морали, потому что главное для них – получить прибыль, для них все определяется рублем, долларом, евро. Раньше хотя бы искусство было немного свободным, но теперь и оно полностью взято продюсерами под контроль. Теперь снимают фильмы, печатают книги, устраивают выставки только в том случае, если они окупаются, спонсоров полностью вытеснили продюсеры. А продюсерское искусство – это наше общее проклятие. Это конец цивилизации! Продюсеры скоро превратят всех нас в стадо муравьев, где будут самые примитивные, низменные развлечения и где все будут похожи друг на друга как две капли воды!
– Ты так говоришь о продюсерах только потому, что ненавидишь Дурманова, – возразила Марина.
– Это не я его ненавижу, это он ненавидит всех нас. Я вообще думаю, он взялся за тебя лишь по той причине, что ты была не похожа на других женщин, что ты еще не была в стаде, и он решил это срочно исправить.
– Ты буквально брызжешь слюной! Я не хочу тебя больше слушать! – воскликнула она, открывая дверь.
Когда Марина ушла, Калачников долго лежал без движения, глядя невидящими глазами в потолок. Петр думал о том, что ему некого винить в случившемся с Волкогоновой. Все самое ужасное в ее истории он сделал сам, своими руками. Это именно он ввел Марину в мир шоу-бизнеса, пусть с заднего крыльца, но ввел, и держал ее в этой агрессивной среде до тех пор, пока она к ней не привыкла, пока ее иммунная система, предохранявшая от пошлости, не была подавлена, прорвана.