– А что, все так плохо? Я о прессе.
– Хуже некуда. Многие тебя уже похоронили.
– Как раз об этом я тебе в свое время и талдычил! Мне ни в коем случае нельзя было показывать, что у меня проблемы со здоровьем! – непонятно чему обрадовался Петр и, осознав это, опять надулся.
Было такое впечатление, что Марина отчаялась упрашивать его. Очередная ее попытка была уже почти формальной:
– До того, как ты попал в больницу, ты не упускал ни одного случая появиться на телеэкране, – сказала она. – Почему же ты не хочешь использовать такую отличную возможность сейчас?! Ты должен пойти наперекор судьбе, показать всем, что тебя рано хоронить! Что у тебя полно сил и ты опять готов к борьбе!
Сердце Калачникова разрывалось от желания быть с этой женщиной рядом, участвовать во всех ее делах. Уже почти сдавшись, Петр привел свой последний аргумент.
– Ты не сможешь заснять меня в этой палате, – сказал он.
– Почему? – насторожилась Марина.
– Все очень просто: сейчас уже шесть часов вечера, а в восемь допуск посторонних в больницу прекращается. Ты не успеешь собрать съемочную группу. А завтра утром меня выписывают – так сказал лечащий врач.
Легкая, едва заметная улыбка проскользнула по лицу Волкогоновой.
– Это совсем не проблема, – заявила Марина. – Я захватила с собой всех, кто мне нужен. Они ждут за дверью. Ну что, ты готов дать мне интервью?!
– Ты… ты… – никак не мог подобрать точного слова Калачников. – Ты далеко пойдешь.
– Не трать время на пустую болтовню! – нетерпеливо отмахнулась она. – Да или нет?!
Калачников прикинул, что в ящике он может появиться уже в следующий понедельник, причем программа «По душам» шла в лучшее вечернее время, собирала у экранов миллионы телезрителей, и сказал:
– Да!
– Прекрасно! – победоносно констатировала Марина. Она открыла дверь и крикнула в коридор: – Ребята, заходите!