Командир Разведгруппы. За линией фронта (Терещенко) - страница 61

Кстати, говоря о политике «выжженной земли», о чем сегодня пишут некоторые недобросовестные борзописцы, следует в заслугу Сталина поставить то, что в своих личных указаниях, направленных на фронт на имя члена Военного Совета Юго-Западного фонта Н. С. Хрущева, руководитель СССР, узнав о «смелых распоряжениях партийца при лампасах», писал о недопустимости уничтожения водопроводов, считая, что пострадает население от этого варварства.

Кроме того, он верил, что неприятеля всё равно Красная Армия выбьет из городов, а потом придется вкладывать средства в восстановление коммунального хозяйства. Такие операции он считал недопустимыми с чисто экономических и даже нравственных позиций, зная, что война не очень любит моральных сентенций.

Вместе с Ильей Григорьевичем в одной из упоминаемых уже операций в Харькове был задействован чекист-разведчик киевлянин Александр Святогоров. Они познакомились ещё до войны на украинском Полесье в городе Ровно. Это было на занятиях в школе Украинского штаба партизанского движения, где готовились диверсионные кадры на случай агрессии Германии.

Слово Святогорову:

«Несмотря на тревожную предэвакуационную обстановку, воздушные налеты, рабочие Харькова быстро наладили серийное производство сложных противопехотных и противотанковых мин. Мины закладывались так, что со стороны казалось, будто саперы строят дзоты или какие-то другие оборонительные укрепления. По приказу Старинова только в некоторые из сотен скважин устанавливали мины, остальные заряжали холостыми пакетами…

Дело усложнялось тем, что за нами следили вражеские лазутчики, которые наводнили город. Были среди них и инициативники, желающие преподнести старателям «нового порядка» плоды своих «бдительных наблюдений». Старинов то и дело отмечал, что около некоторых секретных скважин появляются неизвестно откуда взявшийся булыжник, заломленная ветка или зарубка на дереве.

Среди объектов, подлежащих минированию… был и дом на улице Дзержинского, под № 17, известный в то время всем харьковчанам. Там в сентябре-октябре 1941 года жил первый секретарь ЦК КП(б) Украины Никита Хрущев. У нас был расчет на то, что в этом привлекательном и удобном особняке поселится кто-либо из высшего немецкого командования. Но Хрущев наотрез отказался выезжать из дома: дескать, это вряд ли останется незамеченным, возникнут подозрения – и операция будет провалена.

Никита Сергеевич не изменил своего решения, даже когда на станции Харьков-1 под паровозом неожиданно сработал замыкатель замедленного действия, установленный на месяц.