Так что, в порядке ответного порыва, я бесплатно снабдил его координатами мастера по паспортам. Вообще-то это большой секрет. Только для очень нужных людей. Так что подарок делал от души.
Профессор, минутку поразмышляв, телефончик взял. Вместе с условным словом. Правильно поступил. В этой стране до тюрьмы и сумы гораздо ближе, чем в какой-нибудь другой. Причем — из любого стартового положения.
Еще один момент я сначала прошляпил. Если мне не повезет, жена должна иметь право распоряжаться деньгами.
Береславский разозлился на мою забывчивость, но, перезвонив своему знакомому, снова отправил меня к нему. Правда, за эти дни у знакомого сменился телефон. Похоже, их бизнес мало отличался от моего. По крайней мере, по необходимости избегать внимания некоторых неприятных органов.
Я думал о своем. А мои глаза и уши работали самостоятельно.
Поэтому обнаружил Амира первым.
Даже не самого Амира, а некое уплотнение желто-зелено-коричневого цвета — Амир прятался за большим кустом с остатками листвы.
Остановившись, я понял, что друг детства смотрит на дорожку со скамейкой. Скамейка, наверное, и находилась на переданном мне пересечении координат.
Сначала я подумал, что он хочет меня грохнуть на подходе. Но руки Амирчика были пусты, и более того — в кожаных перчатках.
Непохоже на засаду.
Скорее — мужчина хочет убедиться в том, что засада не приготовлена ему.
— Амир! — издали окликнул я, чтоб не испугать. Такие люди, пугаясь, могут много чего натворить. И тоже вынул руки из карманов.
— Ты как партизан, — рассмеялся он, разворачиваясь навстречу. Но как-то не очень весело.
— Наша служба и опасна, и трудна, — ответил я. — Пойдем на скамейку?
— Она мокрая, — не принял предложения Булатов. Да и я тоже передумал: люди в пустынном парке привлекают внимание, если все-таки по дорожке кто-нибудь пойдет. Например, патруль полиции.
Мы закурили. Так получалось теплее.
— Почему не выполняешь заказ? — спросил Амир. — Он скоро уезжает.
— Когда? — спросил я, хотя знал когда.
— Через пару дней. На кого-то охотиться, — хохотнул он. — В этом мире все на кого-то охотятся, — похоже, друга детства тянуло пофилософствовать. — Твоя задача упрощается, — перебил он сам себя.
— Что так?
— Во-первых, не надо возиться с Джамой.
— Почему? — Я и не собирался с ним больше возиться. Но не понимал, почему Амир пришел к тому же мнению.
— Неохота быть кровником с его семейкой, — неожиданно честно ответил Булатов. — Тем более он теперь не помеха.
— Не понял. — Я действительно не понял, почему упертый мент более не помеха Амиру.
— Он женится. Значит, из-за Лейлы обид не будет. А по бизнесу — вряд ли он продолжит служить — их и так нет.