то есть состояния мира до акта творения. Пустота и бесформенность лишены Логоса, лишены закона разума, который творит, лишь создавая мир индивидуальных форм.
Прикосновение к миру бесформенного лишает разум свойственного ему напряжения, оно может вызвать глубочайшую релаксацию.
Подобное расслабление и растворение души в мире без форм лишено всякого содержания, всякого смысла, кроме, конечно, расслабления ради него самого.
Более того, подобного рода релаксация души (и тела) будет оголять «женскую», пассивную часть нашего бессознательного, ее аниму.
Мир без форм, мир до акта творения, вернуться к которому призывал Махариши, — это женственная (пассивная) субстанция хаоса в ожидании внедрения в нее Логоса — смысла.
Библейский акт творения, по сути, и есть внедрение Божественного смысла в «женственную» сферу бесформенного. Известно ведь, что в женщине до оплодотворения не существует еще иная жизнь (форма), но явлена потенция этой жизни. Потенция жизни проявляется в желании оплодотворения (внедрения смысла).
Состояние глубокой медитации ничем в духовном смысле не отличается от состояния опьянения галлюциногенами. Это та же пассивная готовность к внушению любого рода. Фактически — та же пустота в ожидании некоего разума, способного оплодотворить ее.
Учитель ТМ способен «внедрить» в своих научившихся достигать «гармонии бесформенного» учеников почти все, что пожелает, любой смысл, любое мировоззрение.
Сказанное о ТМ вполне приложимо ко всем особым или мистическим состояниям сознания, к достижению которых призывали и другие «восточные» гуру. Само понятие «бесформенного» Махариши, разумеется, присвоил из буддизма. Дзен-буддизм — наиболее мистическое направление среди ветвей буддизма — призван способствовать достижению нирваны (мира бесформенного) посредством сатори — внезапного мистического просветления.
Нельзя забывать, что все эти понятия: медитация, дзен, нирвана, сатори — принадлежат древней религиозной традиции, которая подразумевает отнюдь не только достижение определенных состояний сознания.
Целостная традиция диктует и целостное мировоззрение, на котором покоится многовековая буддистская культура. Но даже это целостное и гармоническое мировоззрение для нашей культуры является все тем же язычеством.
Люди языческого Востока, которые исповедовали буддизм, совершенно по-иному воспринимали свою индивидуальность, по-иному чувствовали самих себя.
Модные же в конце 60-х — начале 70-х годов XX века гуру, такие, как 15-летний Махарай Джи, Мехер Баба, Махариши Махеш Йоги или Свами Прабхупада Харе Кришна, не имели никакого отношения к традиционной древней культуре Индии или Китая. Некоторые из них (Свами Прабхупада, например) даже никогда в жизни не посещали родину своих учений и имели вполне европейское образование.